В переданных командирам частей указаниях генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова говорилось: "Внушить всем, что оборона по р. Днестр такая, через которую противник не должен пройти. Оборона временная, и мы должны выискивать момент для перехода в наступление…"
Выходя на западный берег Днестра, противник начинал нащупывать подходящие места для переправ. Однако артиллеристы и пулеметчики укрепрайона давно пристреляли все такие места в своей полосе, и нигде ниже Тирасполя врагу не удавалось высадить на восточный берег даже разведку.
За Днестром войска получили некоторую передышку, приняли первое с начала войны маршевое пополнение, смогли привести себя в порядок. Командарм приказал тыловикам обеспечить бойцам усиленное питание, подвезти вещевое имущество.
Передышка, впрочем, была недолгой. Подобно тому как раньше на Пруте, угроза нашей обороне возникла на правом фланге: выше Тирасполя, в полосе 9-й армии, Днестр форсировала 72-я немецкая пехотная дивизия, а вслед за ней и другие вражеские войска.
Но прежде чем рассказывать, как развивались там события, следует вернуться к самой Одессе и нашему штабу.
Как раз дни относительного затишья на днестровском рубеже оказались трудными и тревожными для Одессы — начались массированные воздушные налеты. 22 июля десятки фашистских самолетов сбросили бомбы над портом и различными районами города, и с тех пор налеты стали систематическими, нередко повторялись по нескольку раз в сутки. Появились разрушения на центральных улицах — Пушкинской, Либкнехта, Карла Маркса. Изо дня в день росло число убитых и раненых среди гражданского населения.
Налеты не проходили безнаказанно для врага. 23 июля наши истребители на виду у всего города сбили над морем и берегом два "хейнкеля". Уничтожались бомбардировщики и зенитчиками, которые, как я узнал при знакомстве с ними, вели боевой счет еще с четвертого дня войны — тогда сбила под Одессой первый фашистский самолет, не подпустив его к городу, батарея лейтенанта Василия Тарасенко из 638-го зенитно-артиллерийского полка.
Но отражать массированные налеты было далеко непросто, хотя Одесса и имела сильную по тому времени, созданную до войны противовоздушную оборону. Город и важные объекты в его окрестностях (в том числе насосную станцию в Беляевке, питавшую одесский водопровод) прикрывала 15-я отдельная зенитно-артиллерийская бригада полковника И. Т. Шиленкова. Свой полк зенитчиков был у военно-морской базы. В систему ПВО входили дивизион аэростатов заграждения, прожекторный батальон и другие подразделения.
С первых дней войны зенитные батареи заняли огневые позиции на многих площадях и бульварах. А командный пункт одного подразделения находился, между прочим, на сцене знаменитого Одесского оперного театра. Само здание этого театра — гордость города — было в числе объектов, защите которых от вражеских бомб уделялось особое внимание.
Однако в системе ПВО обнаруживались слабые места. Не было предусмотрено, например, оповещение о приближении воздушного противника со стороны моря, а вражеские бомбардировщики часто появлялись именно оттуда.
Этот пробел устранили: морское командование выделило пять старых катеров, снабдило их рациями, и катера стали нести противовоздушный дозор, дрейфуя милях в двадцати от побережья. Обстановка подсказала также, что самые мощные зенитные орудия — 85-миллиметровые — целесообразно поставить ближе к берегу моря.
Когда фронт подошел к Днестру, стало плохо с оповещением уже не на море, а на суше: система дальних постов ВНОС, развернутых у границы, перестала существовать. Но с этим ничего нельзя было поделать и оставалось выигрывать время за счет более высокой боевой готовности сил и средств ПВО.
Зенитчики настойчиво изучали тактику врага, совершенствовали свое мастерство, и их огонь становился все эффективнее. Недаром те немецкие самолеты, которые первыми прорывались к городу, старались сбросить бомбы на наши зенитные батареи. Артиллеристам нередко приходилось менять огневые позиции.
Если зенитной артиллерии в Одессе оказалось немало, то самолетов-истребителей не хватало.
