- Совсем плохо? - тихо спросил полукровка.
Верема обернулась и некоторое время просто смотрела на собеседника, не зная, что ответить.
- Нет, - наконец нашлась с ответом она. - Просто… я уже почти поверила, что все может быть хорошо.
- В то, что все будет хорошо, всегда хочется верить, - усмехнулся Анамар, рефлекторно срывая какой-то стебелек. - Только жизнь не остановилась для тебя и пусть это глупо, но… разве все не может быть хорошо потом?
- Наверное, может… если переживем этот поход, - все в том же тоне откликнулась она, снова переводя взгляд вперед. Анамар чувствовал себя лишним, но уходить не собирался. Внутренний голос подсказывал, что стоит остаться и попробовать наладить отношения, которые он едва не испортил.
- Ты любила его? - наконец спросил он.
- Нет, - отозвалась Верема, - но я любила идею быть любимой и надеялась любить. Странные разговоры для девицы с мечом, да? - немного горько рассмеялась она.
- Нормальные, - отмахнулся Анамар. - Мы все хотим быть любимыми. Даже такие, как мы.
- Если это попытка меня утешить, то она несколько неуклюжая, - тихо фыркнула Верема
- Уж как умею, - в ответ фыркнул парень.
- Спасибо, - негромко отозвалась воительница. - Теперь главное просто выжить, да?
- Переживем, - он подтвердил сказанное кивком, словно от этого оно могло стать весомее. - Я не могу обещать, что не дам тебе умереть, но очень постараюсь, чтобы ты жила. Думаю, из нас ты больше всех достойна этого.
- Когда ты в детском состоянии, разговаривать с тобой проще, зато кто бы тогда стал моей "жилеткой"? - поддела она его уже привычным тоном.
- Не знаю, - рассмеялся Анамар. - Кстати, быть "жилеткой" я не планировал и… никому не рассказывай, хорошо?
Поменяв дислокацию, полукровка положил голову ей на колени, а Верема принялась ненавязчиво перебирать мягкие светлые пряди.
Прикрыв глаза, наемник едва ли не впервые в жизни подумал, что котом быть не так уж и плохо. Тонкие пальчики легко касались головы, позволяя расслабиться. Вторая, детская половинка души также оказалась неожиданно довольной и миролюбиво настроенной. Анамар усилием воли отодвинул это присутствие своего второго "я" на задворки сознания, чувствуя некоторое раздражение, как всегда, когда появлялось это чувство раздвоенности.
Верема… Сейчас она казалась неожиданно хрупкой и растерянной. Он привык видеть ее иной: великолепным воином, уверенной в себе женщиной с командирскими замашками и даже с некоторыми сестринско-материнскими поползновениями на его счет. Вспомнить хоть те мерзкие лекарства, которые она вливала в него несколько вечеров подряд после злополучной переправы. Обычно она была сосредоточенной и очень настороженной, словно боялась подпустить кого-то слишком близко, позволить вторгнуться в ее личное пространство. Впрочем, это и не удивительно, если вспомнить ее прошлое. И то, как быстро она нашла общий язык с Лораном, Анамара удивляло и раздражало. Он изначально не мог относиться к магам, как к своим людям, не воспринимал их частью отряда. А Верема этой частью стала. И он очень ревностно относился к тому, что, так или иначе, считал своим. Он старался подавить неожиданное чувство удовлетворения, что сама судьба убрала из отряда одного из магов, особенно Лорана. Ведь свято место пусто не бывает, и, возможно, на это так хотелось бы надеяться, та же самая богиня Судьбы вернет на вновь освободившееся место Реану.
Но об этом ей знать было не обязательно. Объяснение таких нюансов его личного и не всегда нормального восприятия мира лишь спровоцировали бы новую размолвку.
Свободен лишь тот, кто потерял все, ради чего стоит жить Э. Ремарк
- Я когда-то читал, что столица империи располагалась на холме, буквально утопавшем в цветах, - заметил Анамар. - Или то была картина? - он задумчиво почесал макушку. - В общем, я ожидал чего-то иного.
- Я тоже, - признался Лайяр, вглядываясь в окружающий пейзаж.
Степь казалась мертвой. Почва была сухой и потрескавшейся - резкие порывы ветра поднимали тучи песка, как картечью жаля им незакрытые участки кожи и лошадей, недовольно всхрапывающих и пританцовывающих. Но взгляды были прикованы к каменистому холму впереди, на вершине которого виднелись развалины древнего города. Только камень и туман. Казалось, развалины укутаны облаком, случайно запутавшемся среди камней и так тут и оставшемся.
