Фургонов, оказывается, было несколько, но такой, крытый, как наша тюрьма, – только один. Урса я насчитал не меньше двухсот, и среди них увидел самок и детенышей. И те, и другие держались от нас подальше, хотя то и дело поглядывали в нашу сторону. Да и воины на нас не обращали особого внимания. Несколько, правда, уселись вокруг нас, как часовые, но именно уселись, и я внезапно понял (с удивлением): нас выпустили просто погулять.
У ирландки тоже было удивленное лицо. Очевидно, и до нее это дошло.
– С чего это они такие добрые? – процедила она.
– Скорей всего – мы уже близко к цели, – так же тихо ответил я.
Мы переглянулись тревожно. Дейна пожала плечами:
– Ладно, хоть разомнемся. – Она неожиданно упруго подскочила вверх, вскинув руки над головой, а ноги стремительно разведя на шпагат. Я присвистнул от восхищения, а ирландка, ловко приземлившись, предложила как ни в чем не бывало: – Станцуем?
– А они? – Я кивнул в сторону урса, ощущая, как во мне начинает петь какая-то шалая струнка, словно зуд по всему телу идет. Мне определенно хотелось выкинуть что-нибудь вызывающее.
– Да пусть смотрят! – Дейна гордо-презрительно вскинула свой классический прямой нос с легкими веснушками. – Могут даже самоудовлетворяться, если хотят.
– Давай, – выдохнул я. – Танцор я не очень, но кое-что умею…
– Подстрахуй. – Она сделала знак, чтобы я чуть отошел, и упруго перенесла вес на левую ногу, чуть согнув колено.
– Давай, – шевельнул я левой рукой…
…Дейна действительно умела танцевать. То, что мы делали, походило на смесь гимнастики, акробатического рок-н-ролла и спортивного танца-аэробики. А то, что мы выступали нагишом, только «заводило».
Представьте себе эту картину: где-то в глубине Персии, про которую никто тут не знает толком, что это Персия, в окружении вооруженных урса самозабвенно и весело отплясывали взятые ими в плен обнаженные мальчишка и девчонка, забывшие обо всем на свете, кроме танца. Та еще картинка, правда? Не знаю, что меня подталкивало, но скорей всего это был своего рода вызов урса. По-моему, и Дейна ощущала то же.
Когда я выпустил ее руку, дыхание ирландки ничуть не сбилось. И на меня она смотрела вполне одобрительно.
– Это ты называешь «не очень»? – поинтересовалась она. – Тебя учила твоя Таттиан?
– И еще мама, – усмехнулся я. – Она занимается аэробикой. Но там я танцевать так и не научился.
Приятный разговор был прерван самым поганым образом. Меня огрели по заднице ладонью, и, обернувшись, я увидел высоченного урса – костлявого, как Смерть, и такого же страшенного. Скалясь – типичная их улыбочка – он одной рукой массировал свой член, а другой сделал мне недвусмысленный жест.
Лицо у меня вспыхнуло куда жарче мягкого места. Урса окликнул кто-то из его приятелей (сожителей, блин!) – вроде бы предупреждающе, но он лишь визгливо огрызнулся и, упершись лапой мне в шею, попытался наклонить.
Угумс. Щазз.
Я наклонился… одновременно приседая на колено и, разворачиваясь корпусом, рубанул урса снизу вверх ребром ладони в промежность.
Тот коротко ухнул и согнулся так, что его выпученные глаза оказались вровень с моими.
– Больно? – осведомился я и стиснул в кулаке мужское достоинство горе-насильника, который судорожно открыл рот в ожидании дальнейших неприятностей. Он не ошибся. – Это еще фигня, – сообщил я и, не сводя глаз с глаз урса, с улыбкой повернул кулак по часовой и рванул на себя, с хрустом сминая гениталии. Урса коротко, задумчиво икнул.
– Отлично, – прокомментировала Дейна, влепив урса в зад пинка – он зарылся в траву у моих ног и вяло закопошился. – Ненавижу пидаров. А тут еще и зоофилия.
Нагнувшись, я вытер о его спину ладонь и, снова выпрямившись, спросил у обалдело молчащих зрителей:
– Ну? Кто еще хочет попробовать комиссарского тела?
* * *
– Даже не били, – почти с неудовольствием заметил я, когда засов со стуком закрылся. Вместо ответа Дейна показала мне толлу. – Блин! – вырвалось у меня. – Откуда?!
– Когда там переполох начался, кто-то выронил, я ее и подняла, – Дейна была явно довольна собой, – и просто в дверь швырнула.
– А-а-а-атлично!!! – тихо пропел я и, приобняв ирландку, поцеловал ее. Совершенно неожиданно ее сильные руки обвились вокруг моей шеи, и я замер. Потом тихо сказал: – Дейна… не надо…
