Что же это такое? И что за репетиция мне предстояла? Пьеса или что-то другое?
Костюм обтягивал меня как вторая кожа. Я чувствовал себя в нём полным идиотом.
Потом я спустился к завтраку.
В кухне был настоящий сумасшедший дом. Дети смеялись, кричали и бросались кусочками пищи. Пэнси, обезьянка, вскочила на стол и украла ломтик бекона.
Высокая худая женщина раскладывала по тарелкам оладьи. На ней было длинное пурпурное платье с блёстками. На голове — серебряная корона.
Моя новая мама…
— Поспеши, Мэтт, а то ничего не останется! — прокричала она.
Я схватил тарелку и начал есть, отгоняя Пэнси.
— Ну разве Мэтт не красавчик в этом новом костюме супергероя? — поддразнила меня одна из девочек.
Я понял, что это, наверное, моя старшая сестра.
— Можно сказать, нераспустившийся бутон, — саркастически заметил мальчик года на два старше меня.
Он ущипнул меня за щёку и больно ткнул в неё пальцем. Очень больно.
— Красивенький маленький Мэтт, — насмешливо произнёс он. — Новая звезда цирка.
Цирка!
Я уронил вилку. По спине пробежали мурашки. Я попал в цирк?
Эти глупые костюмы, обезьянка. Теперь всё стало понятно.
Я уронил голову на руки. Мэтью Амстердам, цирковой артист. Мне хотелось плакать.
А мой «старший брат» — вот смешно-то! — по-видимому, завидует мне. Наверное, он сам хотел бы стать звездой этого глупого цирка.
— Оставь Мэтта в покое, а то он опять побоится выйти на арену, — проворчала «мама».
Я присмотрелся к остальным членам семьи. Все они были одеты в яркие костюмы. Я стал членом цирковой семьи.
Оладьи застряли у меня в горле. Я никогда не любил цирк. Ненавидел его, даже когда был маленьким. А теперь цирк стал моей жизнью, а я сам — цирковой звездой. О боже!
— Пора на репетицию, — объявил «отец».
Он надел чёрную шляпу и взял плётку.
— Поехали!
Мы побросали свои тарелки и залезли в потрёпанный автофургон. Мама повела его со скоростью примерно девяносто миль в час.
Мои «братья» и «сёстры» всю дорогу дрались между собой. Одна маленькая девочка всё время щипала меня. Другая била кулаком.
— Хватит! — огрызнулся я.
И почему это я не проснулся в мире, где у меня были бы хорошие братья и сёстры?
Фургон с пыхтение подъехал к ярмарочной площади и остановился у большого циркового тента.
— Всем выходить! — приказал папа.
Толкаясь, «братья» и «сёстры» высыпались из автофургона. Я поплёлся вслед за ними в цирк.
Под тентом творилось что-то невероятное. Многие актёры уже репетировали. Я увидел мужчину на проволоке под самым куполом цирка. Слон стоял на задних ногах и танцевал. Клоуны ездили кругами на странном автомобиле и гудели.
Я с тревогой думал: а в чём состоит моя роль? Двое из моих сестёр взобрались по лестнице и начали тренироваться на трапеции.
Я с ужасом смотрел на них. Трапеция! Неужели и меня заставят лезть на неё. Ни за что!
Пожалуйста, не заставляйте меня участвовать в этом, молил я.
— Идём, Мэтт, — сказал «папа». — Пора за работу.
Только не трапеция, только не трапеция, — молился я.
«Папа» направился в сторону от трапеции. У меня немного отлегло от сердца. Что бы мне ни пришлось делать, хуже трапеции ничего не будет. Так я думал.
И ошибся.
«Папа» повёл меня на задворки цирка. Я следовал за ним сквозь лабиринт клеток со зверями.
«Папа» подошёл к одной из них и открыл дверцу.
— Всё в порядке, сынок, — прогудел он. — Заходи.
У меня отвисла челюсть. Я не поверил своим ушам.
— В-в-в-ходить? — Я начал заикаться. — Но ведь там лев!
Лев раскрыл громадную пасть и заревел. Я, дрожа, отпрянул назад.
— Ты собираешься входить? — Папа подтолкнул меня рукояткой хлыста. — Или мне втолкнуть тебя?
Я не двинулся с места. У меня просто не было сил.
Тогда папа втолкнул меня в клетку и закрыл за мной дверцу.
