1
Табельщица цеха Люба подошла перед концом смены к Борису и передала клочок бумаги с записанным на нем номером телефона.
— Просили позвонить.
Дроздов рассеянно сунул бумажку в карман спецовки. Не дождавшись ответного слова, с ласковой заинтересованностью Люба спросила:
— Это кто же… Виктор Семеныч?
Круглое личико Любы выражало откровенное любопытство. Борис ей понравился сразу, еще с их первой встречи, на Москве-реке. Недаром она сама вызвалась узнать на заводе о месте для Бориса. Но встреча их тогда не состоялась, у Любы заболела мать, и она не пришла в назначенное время, чем была очень огорчена: встретиться с Борисом она уже больше не надеялась. Какова же была ее радость, когда она увидела Бориса в цехе. Вряд ли Люба смогла бы четко определить для себя, чем он пришелся ей по душе. Вроде и красоты в нем особой нет, а тянуло к нему. Борис казался ей надежным человеком; похож на сыроватый лесной костер, который медленно и туго разгорается, но зато долго и ровно горит. К такому человеку хорошо прислониться…
Есть женщины, способные видеть мужчину не только таким, каков он сейчас, но и таким, каким он может стать.
Такой была и Люба.
— Так кто же Виктор Семенович?
Вопрос Любы не только напомнил о записке, но и том, кто ее написал. Борисом вдруг овладело озорство. Он напустил на себя таинственность: выпрямившись, вытащил листок бумаги, прочел написанное и вдруг встревоженно обратился к девушке:
— Люба, ты никому не трепанешь?
Люба, понимая, что идет игра, заговорщицки шепнула:
— Ну, что ты, Борис… Зачем же?
— От наркома машиностроения звонили… — И замолк, уткнувшись в чертежи.
На умненьком розовом личике девушки — понимание и проказливость.
— Даже там помнят о Дроздове.
— А как же иначе. Знай наших.
Люба смеется, Борис мысленно кается, что завел Этот дурацкий разговор о наркоме, — не так уж и простодушна девчонка.
— Ладно, Люба. До наркоматов нам с тобой топать да топать…
— И все-таки кто этот Виктор Семеныч? — спрашивает Люба уже озабоченно.
— Следователь уголовного розыска.
— Господи! Что у тебя с ним?
— Ровным счетом ничего.
— Ну, пожалуйста, Борька… Может, что-то случилось? Что-то надо сделать?
Испуг, ничем не прикрытая тревога, желание немедленно прийти на помощь — все это читается на лице Любы. И первый раз за все время Борис внимательно и пристально всматривается во взволнованную девушку. А ведь она и в самом деле за него беспокоится.
— Да нет, Люба. Все в порядке. Мне лично никто ничем не грозит. Просто… Как бы тебе сказать?.. Разыскивал человека. Попросил помочь… Наверное, хочет что-то сообщить.
— А не врешь?
— Клятвы давать не умею. Поверь простому слову, правду говорю.
На этот раз Люба верит, но из состояния испуга выйти ей не так-то просто.
— Ох, Борис! Затеял ты что-то непонятное, — не отрывает она глаз от лица Дроздова. — Не влипнуть бы тебе. С милицией не шутят.
Она уходит; Борис, улыбаясь, некоторое время следит, как с неосознанной грацией плывет-качается ее тоненькая ладная фигурка. Он любуется Любой, а та, видимо чувствуя взгляд, замедляет шаг, будто давая возможность рассмотреть себя получше.
«Ай да Люба! Жениха тебе пора, милушка», — думает Борис, не подозревая, что он-то сам и есть желанный человек для этой славной девушки.
Спохватившись, он переключается на записку: что-то нынче скажет Головастов? По пустяку не стал бы беспокоить. Не раз Борис порывался ему позвонить, но сдерживал себя, чтобы не показаться излишне заинтересованным. И вот наконец дождался.
Верстак Борис убирал торопливо.
«Где же телефон найти? От Любы не очень удобно… — А ноги будто помимо его воли несли Бориса к хорошо знакомой отгородке, где помещалась табельщица. — Если и узнает, что ей за дело?..»
Люба не удивилась, когда он попросил разрешения позвонить. Улыбнувшись ласково, девушка молча кивнула на телефон.
