И все же, закончился последний сеанс и пришлось покинуть заведение. Городские часы показывали пол первого ночи, а улица уже давно закуталась в темный саван, еле пронизываемый светом фонарей. Геб, перехватив футляр и поправив сумку, поплелся вниз по улице, направляясь к шоссе. В домах горел свет, и виднелись смутные силуэты, сидевшие вокруг домов. Изредка вдалеке слышался какой-нибудь смешливый девичий крик, лай пса или визг клаксона. Мальчику нравились эти ночные звуки, они были ему роднее, чем топот ног по живым лестницам, шуршание мантий о древний каменный пол или скрип перьев.
Ланс свернул на углу, и стал спускаться под откос. На одном из заборов сидел пушистый черный кот, он лениво приоткрыл правый глаз и вгляделся в мальчика, бредущего по улице. Хвостатый вдруг зевнул и протяжно мявкнул. Геб рассмеялся и мявкнул в ответ. Кот посмотрел на человека, как на больное разумом сознание, фыркнул и спрыгнул вниз, скрываясь во дворе. Парень закинул руки за голову и насмешливо чеканя шаг, стал насвистывать одну их любых мелодий бессмертного Боба Марлей.
— Малодой человек, — окликнули сзади.
Парень повернулся и внутренне собрался. Из-за поворота показались двое фараонов с фонариками и в синей форме.
— Молодой человек, что вы делаете на улице без родителей после наступления комендантского часа.
Герберт чуть рукой себя по лбу не хлопнул. Для несовершеннолетних в большинстве стран Европы, в том числе и в Британии, действует жесткий закон. После десяти часов — без ответственного лица ни шагу из дома. Мол, это должно уменьшить уровень детской преступности. Ну-ну. Скажите это жителям Скэри-сквера, да и всего Лондона. Как бегали от полицаев, так и бегают.
— Я из больницы, — резко нашелся парень. — Бабушку проведывал. Плохо ей.
— А как зовут бабушку? — поинтересовался подошедший коп.
Фараоны словно с экрана комедии сошли. Один был высокий и худой, как тростник, а второй низкий и толстый, словно пивной бочонок.
— Мария, эээ Роза Мария.
— Роза Мария гвооришь. Терри, ты слышал что-нибудь о том, чтобы в больницу поступала старушка с таким именем.
— Нет. Я, если честно, про такую вообще не слышал. А ведь живу здесь от рождения.
Фараоны подошли совсем близко и засветили фонариком в лицо волшебнику. Тот зажмурился и прикрылся рукой.
— Эка, малой, — сказал толстый. — Да я и тебя в первый раз вижу.
— Молодой человек, пройдемте с нами.
— «Попал» — мысленно вздохнул Геб, а вслух сказал. — Хорошо.
Копы расслабились. Зря. В тот же миг, мальчик со всей силы, умело пнул тощего под колено. Фараон взвыл подбитой собакой и запрыгал на одной ноге, вскоре и вовсе рухнув на колени. Толстый мигом обнажил дубинку, но он был практически одного роста с Гебом. Именно поэтому парнишка, не растерявшись, в стиле Чака Норриса, ударил ногой с разворота. Удар получился отменным. Фараона как тараном снесло к забору. Видимо сказалось то, что к ускорению и инерции, прибавился еще и вес гитары, висевшей за плечом.
В тот же миг парнишка сорвался с места и понеся вниз по улице. Он бежал и не мог сдержать смеха, вспоминая как лихо уделал фараонов. А эта вертушка... кому расскажешь — не поверят. Ланс, скорее инстинктивно, а один рефлексах, петлял по улочкам, сворачивая в самые узкие и тесные проулки, он избегал фонарей, и крался среди заборов. Он бежал за скользящими машинами, а порой застывал за углом высокого дома. Но сколько бы он не оборачивался, не ждал и не искал, но ни копов, ни их машины так и не показалось. Либо полицаи прийти в себя не могут, либо деревенским, по большому счету, нет дела до столь ретивых «преступников».
Проныра остановился лишь у шоссе, оставив за спиной столбик с названием города и количеством жителей. Парень посмотрел на палочку, заткнутую за пояс, потом на лес и снова на палочку. Да, он, конечно же, мог снова взывать этот Ночноый Рыцарь и за пару мгнвоений добраться до Норы, но это было бы... скучно. Да-да, совсем скучно и безынтересно. А вот пересечь ночной лес, продираясь к цели, это было захватывающе. В мальчике проснулся, как это называют бывалые авантюристы — «дух охоты». Поправив бандану, Геб нисколько не боясь, нырнул в кустарник.
