Обосновавшись в студии Ребекки Шейес, Ларри Гэндл достал мобильный телефон и позвонил жене.
— Буду поздно.
— Не забудь принять лекарство, — напомнила Пэтти.
Гэндл страдал легкой формой диабета, заставлявшей его соблюдать диету и пить таблетки. Разумеется, никакого инсулина.
— Приму.
Эрик Ву, нацепив свои неизменные наушники, аккуратно расстилал около двери виниловую пленку.
Гэндл попрощался с женой и натянул пару латексных перчаток. Обыск обещал быть долгим и тщательным. Как и большинство фотографов, Шейес хранила тонны негативов. Четыре металлических шкафа, полные пленок. Успев изучить расписание Ребекки, взломщики знали, что она заканчивает съемку в другом месте и вернется в студию примерно через час. Времени в обрез.
— Знаете, чего нам не хватает? — хмыкнул Ву.
— Чего?
— Хотя бы намека на то, что мы ищем.
— Бек получает зашифрованное сообщение. Его реакция? Впервые за восемь лет он мчится навестить подружку жены. Мы просто обязаны выяснить, в чем тут дело.
Ву посмотрел сквозь Гэндла и спросил:
— А почему бы просто не дождаться ее и не спросить?
— Мы и это успеем, Эрик.
Ву кивнул и отвернулся.
Гэндл заметил в фотолаборатории длинный металлический стол. Подошел, пощупал. Крепкий, и размер подходящий, как раз чтобы положить кого-нибудь в полный рост и привязать к ножкам руки и ноги.
— Много у нас скотча?
— Хватает, — ответил Ву.
— Сделай мне одолжение, перестели пленку вот сюда, под стол.
* * *
Полтора часа до сообщения.
Возможности компьютера, продемонстрированные Линчем, буквально оглушили меня. Словно я рухнул в нокауте и не встал даже при счете «десять». Но, странное дело, прошло не так уж много времени, как я оторвал задницу от пола и снова запрыгал по рингу.
Мы ехали ко мне в моей машине. На этом настояла Шона, лимузин должен был забрать ее через несколько часов. Похоже, она не столько переживала за меня, сколько не хотела возвращаться домой.
— Что-то не стыкуется, — сказал я.
Шона повернулась в мою сторону.
— ФБР считает, что я убил Элизабет, так?
— Так.
— Тогда зачем они шлют сообщения якобы от ее имени?
Шона медлила с ответом.
— Подумай сама, допустим, перед нами хитрый трюк, чтобы заставить меня признаться. Ведь если бы я убил Элизабет, то тут же сообразил бы — это липа!
— Психологическая атака, — предположила Шона.
— Бессмысленно. Если хочешь потрепать мне нервы, лучше пришли письмо от имени… я не знаю… скажем, свидетеля моего преступления.
Шона задумалась.
— Я полагаю, они просто пытаются сбить тебя с толку, Бек.
— И все-таки это нелогично.
— Возможно. Сколько осталось до следующего сообщения?
Я взглянул на часы:
— Двадцать минут.
Шона откинулась на спинку сиденья:
— Поглядим, что там.
* * *
Эрик Ву подключил ноутбук в углу фотостудии.
Сперва он проверил рабочий компьютер Бека. Выключен. И неудивительно: на часах начало девятого, клиника давно закрыта. Ву подсоединился к домашнему компьютеру. Несколько секунд все было спокойно. Затем…
— Бек только что подключился к Сети.
Гэндл подскочил к Эрику:
— А мы не сможем увидеть сообщение раньше его?
— Было бы неплохо, но…
— Что?
— Если мы войдем по его паролю, а он потом попытается сделать то же самое, его предупредят, что кто-то с этим именем уже находится на сайте.
— И доктор поймет, что за ним слежка?
— Да. С другой стороны, зачем торопиться? Мы и так увидим то же, что и Бек.
— Прекрасно, позови меня, когда будет что-нибудь.
Ву кивнул на экран:
— Он на сайте «Бигфут». Сообщение может появиться в любую секунду.
* * *
Я ввел в компьютер адрес сайта Bigfoot.com и почувствовал, как затряслась правая нога. Всегда так происходит, когда я нервничаю. На колено мне тут же легла ладонь Шоны. Дрожь прекратилась. Ладонь соскользнула. Колено замерло на несколько секунд и задрожало опять. Ладонь вернулась. Это повторилось еще несколько раз.
Шона делала вид, будто все в порядке, хотя изредка я ловил ее настороженные взгляды. Моя лучшая подруга. Она будет за меня до конца, каким бы он ни был. Правда, в таких обстоятельствах только идиот не заподозрил бы, что моя крыша медленно сползает вниз. Еще в клинике, увидев на экране Элизабет, я вспомнил, что безумие, как уровень интеллекта или склонность к сердечным болезням, переходит из поколения в поколение. Воспоминание не сказать чтобы приятное.
