Я разбирал записи около часа. Элизабет вела их скрупулезно, почти без сокращений. Меня поразило, как хорошо я знал свою жену. Никаких секретов, никаких неожиданностей. Единственная непонятная мне запись — за три недели до смерти. Заглавные буквы «ПФ».
И телефонный номер без кода.
По сравнению с остальными, четкими и подробными записями эта казалась какой-то шифровкой. Я не имел ни малейшего понятия, каким должен быть код, ведь номер записали восемь лет назад. С тех пор телефонные коды менялись не единожды.
Набрал 201. Ничего не вышло. А если 973? Ответила пожилая леди. Я наврал, что она выиграла подписку на «Нью-Йорк пост» и попросил назвать имя. Инициалы не совпадали. Что еще? 212 — код центра города. И вот тут мне повезло.
— Юридическая контора Питера Флэннери.
— Могу я поговорить с мистером Флэннери?
— Сожалею, он сейчас в суде, — привычной скороговоркой отбарабанила секретарша. На заднем плане слышались голоса.
— В таком случае запишите меня на консультацию.
— Вы по объявлению?
— Какому объявлению?
— У вас претензия к медицинскому учреждению?
— Да, — начал выкручиваться я. — Правда, я не видел объявления, обратиться к мистеру Флэннери мне посоветовал знакомый. Хочу подать в суд на больницу. Я поступил к ним всего-навсего со сломанной рукой. После лечения рука не двигается, меня мучают непрекращающиеся боли. В результате я потерял работу.
Девушка записала меня на завтра.
Я положил трубку и нахмурился. Что общего могла иметь Элизабет с юристом, специализирующимся по медицинским случаям?
Телефонный звонок заставил меня подпрыгнуть. Я тут же схватил трубку.
— Алло?
— Где ты? — спросила Шона.
— Дома.
— Немедленно приезжай.
Агент Карлсон посмотрел Хойту Паркеру прямо в глаза:
— Вы в курсе, что недавно на озере Шармейн обнаружили два трупа?
Хойт кивнул.
Заверещал мобильный. Стоун извинился и вышел из комнаты.
— Официальная версия гибели вашей дочери, — продолжал Карлсон, — такова: со своим мужем Дэвидом Беком она посетила упомянутое озеро для совершения ежегодного ритуала. Супруги пошли купаться. Киллрой спрятался на берегу. Он оглушил доктора Бека, сбросил его в воду и похитил вашу дочь. Конец.
— И вы в нее не верите?
— Нет, Хойт. Могу я называть вас просто Хойт?
— Да.
— Нет, Хойт, мы в нее не верим.
— У вас есть другая версия?
— Да. Я считаю, что Дэвид Бек убил вашу дочь и свалил убийство на серийного маньяка.
Хойт, двадцать восемь лет отслуживший в нью-йоркской полиции, сумел «удержать лицо», но дальнейшие слова произнес сквозь зубы.
— Почему вы так думаете?
— Давайте с самого начала. Бек повез вашу дочь на упомянутое озеро, так?
— Так.
— Вы когда-нибудь там бывали?
— Неоднократно.
— Неужели?
— Да. Дело в том, что мы с Ким и родители Дэвида дружили семьями, и они частенько приглашали нас на озеро.
— Тогда вы знаете, какое это уединенное место.
— Припоминаю.
— Заброшенное шоссе, дорожный знак, который можно разглядеть, только если искать его специально. Вряд ли кто-то чужой забредет туда по ошибке.
— К чему вы клоните?
— Не странно ли, что Киллрой свернул к озеру?
Хойт воздел руки к потолку:
— А вам не кажется, что серийные убийцы вообще ведут себя несколько необычно?
— Совершенно верно. Однако вы не сможете отрицать, что до этого случая в поступках Киллроя прослеживалась определенная логика. Он похищал людей с оживленной улицы. Из машины. Один раз даже вломился в дом. А теперь подумайте сами: вот Келлертон увидел заброшенную дорогу. Откуда ему было знать, что за поворотом его поджидает готовая жертва? Я не говорю, будто это невозможно; я говорю — это странно.
— Продолжайте.
— Так вы не отрицаете, что в официальной версии полным-полно нестыковок?
— Нестыковки встречаются в любом расследовании.
— Разумеется. И все же давайте рассмотрим альтернативный вариант. Просто предположим, что доктор Бек хотел убить свою жену.
— Зачем?
— Причина проста: страховой полис на двести тысяч долларов.
— Дэвид не нуждался в деньгах.
— В деньгах нуждаются все, Хойт, и вы это знаете.
— Не нравится мне ваша теория.
— Помилуйте, мы пока ни на чем не настаиваем. Просто пытаемся разобраться. Дослушайте до конца, идет?
