Подавшись вперед, Тед погладил Сандру по руке. Шести лет оставшись без матери, та прямо-таки боготворила отца.
– Если бы я хоть чем-то мог помочь, сестричка!
– Ты можешь. – Их взгляды скрестились. – Приезжай домой, Тед.
Если бы не искаженные горем черты лица девушки, он решил бы, что она шутит.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – продолжала она низким, взволнованным голосом. – Что тебе не будут рады, что он не захочет тебя видеть…
– Точно. – Он даже не пытался казаться спокойным. – Я отвечу «нет», сестра. Я не желаю во второй раз быть отвергнутым.
– Сейчас все будет по-другому. Он болен.
– Чушь! Пусть он одной ногой и стоит в могиле, это ничего не изменит. Я-то знаю. Я пробовал помириться с ним несколько лет назад, помнишь? Послал ему приглашение на мою первую крупную выставку в штате. Отец не только не явился, он даже не удосужился сообщить, что не придет. Он отнесся к этому, как к какой-то незначительной вечеринке, не стоящей даже того, чтобы заглянуть мимоходом.
Тед редко позволял себе вспоминать тот день, но в действительности он врезался в его память с кристальной ясностью. Кендалл-младший был так горд своим достижением и потому ничуть не сомневался, что отец тоже будет гордиться им, несмотря на все разногласия между ними. Отправив приглашение, он через неделю позвонил домой, чтобы удостовериться, дошло ли. Трубку сняла Люсинда, экономка Кендаллов.
– Вряд ли стоит рассчитывать на его появление, Тедди. – В ее голосе слышалось глубокое сочувствие. – Он выбросил приглашение.
С тех пор Тед домой больше не звонил.
– Тогда папа сердился на тебя за то, что случилось на похоронах мамы. – Сандра безуспешно пыталась «навести мосты» между двумя самыми дорогими ей людьми.
– Это верно. Но он так и не перестал сердиться и ненавидеть меня.
– Ты не прав. Он изменился. Он… помягчел.
Последние слова прозвучали совсем неубедительно.
– Такие, как он, не становятся мягче из-за болезни, Сандра. Наоборот, еще непримиримее.
– Ты бы изменил свое мнение, если бы видел его. Нет, он пока еще в форме, иногда даже трудно представить, что он болен. Но я-то знаю, в глубине души он боится, ему страшно представить такой конец.
– У него есть вы с Люсиндой.
– Этого недостаточно. Он нуждается в твоей силе, твоем мужестве. Ему нужен ты, Тед!
Неожиданно перед глазами Теда возник образ матери. Он вспомнил, как она смотрела на него в тот последний раз… Он учился в Луизианском университете, и она по обыкновению прилетела в Новый Орлеан провести с ним выходные.
В бежевых слаксах и белой блузке с закатанными рукавами, мать вполне могла сойти за студентку. Она так разительно менялась вдали от дома, становилась такой жизнерадостной! Они провели эти дни, бродя по Французскому кварталу, пытаясь освоить местный креольский диалект и слушая джаз-диксиленд.
Воскресным вечером в аэропорту она сунула ему в карман чек на пять тысяч долларов, остановив его протесты приложенным к губам пальчиком.
– Перестань упираться хоть в этот раз и прими деньги.
Две недели спустя он вновь увидел ее. На этот раз лежавшей в гробу.
– Тед, ты меня слушаешь? – Призывный голос Сандры вернул его к действительности.
– Да, я слышал тебя, но не смогу сейчас вырваться отсюда, даже если бы захотел, – солгал он, пытаясь найти первый попавшийся предлог для отказа. – Я обещал Ллойду побывать на Гаити и сделать репортаж о возвращении президента Аристида.
– Ты же свободный журналист, ты волен выбирать.
– Отец узнает, что я приехал из-за его болезни.
– Нет, не узнает. Я обо всем позаботилась.
Брови Теда взметнулись вверх.
– Каким образом?
– Ха-ха. В Остине открылась новая художественная галерея «Люберик». Может быть, ты о ней слышал? Если сумеешь договориться и открыть там выставку своих работ на пару недель, это будет отличным поводом, чтобы приехать.
– Но, малыш, папа в одночасье раскусит эту нехитрую уловку.
– А вот и нет!
Ее упорство тронуло его, но почти не сказалось на его настрое. Слишком поздно.
– Это он возвел стену между нами… – произнес Тед скорее для себя, чем для сестры.
– Стены возводят для того, чтобы их сносить. – Она следила за гаммой чувств, отражавшихся у него на лице. Просто глубоко в душе у нее коренилась уверенность, что он хочет вернуться домой.
