Мы направились обратно к школе, пересекли коридор и вышли через заднюю дверь. В одном из классов дети погрузились в наши наборы, а учителя с удовольствием за ними наблюдали. Во дворе находилась затейливая игровая площадка. Там были стенка для скалолазания, сад, альпийская горка с небольшим ручьем и даже шкафчики для резиновых сапог, зонтиков и рюкзаков.
– Потрясающе.
– Вот видишь. Я же говорил, что Лонгвью не так уж плох.
Брэд ткнул в меня костлявым плечом.
Для нескольких классов как раз наступило время перерыва на игру. Дети копошились в песочнице, гуляли, держась за руки, и распевали немелодичные песенки. Брэд разложил на столе для пикника один наш набор, и стоило ему об этом объявить, как раздался топот крошечных ножек.
Я увидела на площадке учительницу и подошла к ней.
– Здравствуйте. Я из «КУРСа». Мы только что делали презентацию в классе Б.
– Да. Прекрасные наборы.
– Спасибо. Можно сделать несколько снимков, как с ними занимаются дети? Ваш директор уже заполнил бланки разрешения на съемку детей.
– Конечно.
Я поблагодарила ее и присела, чтобы сделать снимки играющих с нашими наборами детей. Посмотрев на фото, посетителям нашего сайта захочется узнать подробности, а возможно, и другие школы системы Монтессори захотят купить наши учебные пособия.
– Давай-ка я побуду фотографом, – сказала Мэдисон, протягивая руку к камере. – С тобой хочет поговорить директриса. Нас ждет крупный заказ.
Я отдала камеру и отыскала директрису, которая разговаривала с Брэдом. Я пригладила волосы и направилась к ним, хрустя гравием.
– Рейчел? Вы хотели поговорить?
Она держала Брэда под руку, и оба смеялись. Директриса перевела взгляд на меня. От хохота на ее глазах выступили слезы.
– Конечно, Сара. Вы знаете, какое он сокровище?
– Еще бы, – ответила я. – Он особенный.
Брэд покраснел.
– Ой, прекратите. Но продолжайте. Хотя прекратите.
Он отошел в сторонку, предоставив нам обсудить деловые вопросы. Через сорок минут мы заключили сделку, записали заказы и вернулись в машину, собираясь найти место, где можно пообедать.
– Так что, неплохой денек, верно? – спросил Брэд, расслабившись на пассажирском сиденье – за рулем была Мэдисон. Он всегда жаждал вести машину до места назначения, но на обратном пути не проявлял инициативу.
– Да, Брэд. Ты был прав.
Я театрально закатила глаза и полистала фотографии, решая, какие из них опубликовать в соцсетях и на сайте. Сначала нужно дождаться разрешения родителей детей, мне бы не хотелось разместить фотографии, а потом…
– Твою ж мать!
– Что такое?
Мэдисон посмотрела на меня в зеркало заднего вида, а Брэд повернулся, намереваясь задать тот же вопрос.
– Ты что-то забыла?
– Я… нет. Просто вспомнила кое о чем важном. Не волнуйтесь. И простите.
– И кто теперь играет роль примадонны? – спросил Брэд, поправляя солнечные очки.
Я опустила голову, и мои пальцы скользнули по колесику, увеличивая фотографию девочки в песочнице. Снимков было три – сзади, сбоку и спереди. Под разными углами мелькал красный бант, словно готовая взлететь птаха. Это могла быть любая девочка, но это была она. Те же серые глаза и опущенные уголки губ. Это она. Эмма. Она носит красный бант в качестве какого-то спасательного круга? Неужели и впрямь она? Я посмотрела еще раз, хотя и была уверена на сто процентов. Чем больше я увеличивала изображение, тем становилось яснее, что даже платье на ней то же самое.
– Я… Знаете что, ребята…
– Что?
Да, что? Что я им скажу? Остановите машину? Давайте вернемся?
– Нет, ничего. Просто вымоталась. Совершенно забыла об одном проекте. Мы можем поехать сразу в город?
Мне хотелось вернуться в школу. Хотелось поговорить с Эммой, с ее родителями или учителями. То, что и она, и я оказались там одновременно, не может быть просто совпадением. Ее лицо в камере, лежащей у меня на коленях.
– О каком проекте?
– Ага, мы знаем обо всех проектах, – добавила Мэдисон. – И не в твоих привычках отказываться от еды.
– Просто веди машину, ладно? Мне нужно домой.
Остаток пути мы проехали молча, я не сводила глаз с трех фотографий, изучая их под разными углами – контуры лица, кончик носа, глаза и бант.
