Плохо соображая, что он делает, Мирошниченко оделся и вышел во двор, снял навесной замок на двери сарая и вошел внутрь.
Отодвинув стеллаж в углу, он поднял крайние половые доски, отбросил их в сторону, взял штыковую лопату и принялся копать. Где-то на глубине полуметра штык скользнул по крышке жестяной коробки, издав неприятный скрежет. Внутри этого своеобразного контейнера лежали пистолеты.
Тарас Поликарпович выбрал один из них и сунул его в боковой карман полушубка, второй положил на место.
Минут через десять он уже сидел за рулем своего автомобиля.
В приемной Сазонова секретарша печатала на машинке и на приход Мирошниченко совершенно не реагировала.
— Антон Герасимович у себя? — поинтересовался взволнованный посетитель. Надменная блондинка оторвалась от работы и бросила беглый взгляд на мужчину с красным от напряжения и вспотевшим лицом.
— Приемные часы уже закончены, гражданин, — слетела с ее пухлых губ привычная фраза, и комнату вновь заполнил стук пишущей машинки. Но визитер не собирался спрашивать разрешения и направился к кабинету.
— Гражданин! Я же русским языком сказала… — крикнула она вдогонку, но тот уже распахнул дверь. Рассерженная секретарша вбежала в кабинет начальника вслед за Мирошниченко.
— Я его не пускала, он сам, — безнадежно развела она руками, оправдываясь перед полковником. Сазонов обоих окинул внимательным взглядом и хотел было выгнать ненавистного ему человека, но потом передумал, махнул рукой и сказал:
— Ладно, проходи, раз пришел.
Девушка недоуменно пожала плечами и демонстративно удалилась, громко хлопнув дверью.
— Строптивая она у тебя, — процедил сквозь зубы Тарас Поликарпович.
— Давно бы выгнал, да она протеже самого генерала. Учится в юридическом на вечернем, работает у меня. Приходится терпеть, — признался полковник.
Посетитель сразу взял быка за рога:
— Я, собственно, зачем пришел? Заведенное на меня уголовное дело еще не закрыто. Я думаю, в твоей власти спустить его на тормозах, а затем и вовсе закрыть.
В ожидании ответа Мирошниченко судорожно сжимал рукоятку пистолета в правом кармане полушубка.
Хозяин кабинета на какое-то время задумался, потом произнес:
— Какой смысл мне о тебе заботиться?
— Если мы договоримся, то я верну то, что ты потерял с моей помощью.
— Откуда у тебя деньги, когда ты сам потерпел убытки не меньше моих?
— Кое-какие деньги у меня есть, плюс продам машину и дорогие вещи. Уже через неделю половину принесу. Остальное буду вносить постепенно, после восстановления в звании и должности.
— Ты рассчитываешь занять прежнее положение? — удивился собеседник. — Ничего себе запросы!
— Подумай хорошо, внакладе ведь не останешься.
Для себя Мирошниченко твердо решил: если они не договорятся, он убьет Сазонова.
— Добро, — неожиданно быстро согласился Антон Герасимович. — Неси деньги.
— Я был уверен, что мы найдем общий язык, — обрадовался посетитель.
Тарас Поликарпович простился, заверив, что выполнит в срок данное обещание. Собственно, ему и деваться было некуда. Но Сазонов не собирался помогать заклятому врагу, а сделал вид, что пошел на компромисс, только для того, чтобы получить деньги.
Он потребовал уголовное дело бывшего сослуживца якобы для проверки и продержал его до тех пор, пока тот не передал ему все деньги, собранные с огромным трудом за неделю. Тогда полковник вернул дело следователю, предупредив, что будет держать его под личным контролем и чтоб тот не тянул резину.
Получив повестку в суд, Тарас Поликарпович сообразил, что его обвели вокруг пальца, как несмышленыша. В истерическом припадке он переломал в доме всю мебель. Жене было все равно. Пока муж был в силе, она держалась за него. Тем не менее это не мешало ей втайне от супруга копить деньги. За многие годы совместной жизни она собрала кругленькую сумму и не очень переживала за свое будущее. Теперь она жаждала поскорее избавиться от этого человека.
Мирошниченко решил в этот раз окончательно расквитаться с врагом и уже больше часа дежурил около его подъезда в надежде, что тот надумает выйти из дома в магазин или еще по каким-нибудь делам.
Уже давно стемнело, магазины закрылись, а в окнах Сазоновых горел свет, никто и не думал покидать на ночь глядя теплое гнездышко.
