— Это уж слишком! — Тарас Поликарпович поднял со стула свое грузное тело. — Я не посмотрю на то, что ты…
— Лучше скажи: почему уволили прапорщика Игнатьева? Не он же виновен в побеге Атамана и Диксона, — перебил собеседника положенец, разом загасив его пыл. — Нехорошо поступаешь, гражданин начальник: на чужом горбу хочешь в рай въехать.
Подполковник, не мигая, уставился на посетителя.
— На что намекаешь?
— На то, что с твоей непосредственной помощью парни ломанулись из этого веселого заведения.
— Не понял?
— А чего тут понимать? — усмехнулся Мутант. — На служебном «уазике» ты самолично и вывез их.
— За слова отвечать надо, а не ветер гонять. Доказательства нужны. — Начальник колонии весь превратился в слух.
— Доказательства? — иронично произнес осужденный. — Есть такое дело. — И он извлек из нагрудного кармана робы пачку фотографий, бросив их на письменный стол растерявшегося хозяина кабинета.
Толстые пальцы подполковника задрожали, когда он брал снимки. Они в полном объеме отображали картину побега Атамана и Диксона: как те прятались в служебной машине Мирошниченко, как он что-то говорил им, уже сидя за рулем и полуобернувшись назад, как тронулась машина. А последняя фотография свидетельствовала, что автомобиль, когда он проходил через главные ворота зоны, не проверяли.
Тарас Поликарпович медленно опустился на стул, который жалобно под ним скрипнул.
— Мне известны и другие твои преступления, но они затрагивают моих корешей, поэтому ограничимся одним, — язвил Мутант. — Ну что, начальник, пришли к общему знаменателю?
— Твоя взяла, — поник офицер.
— Ну тогда я пошел. — Положенец поднялся с довольной физиономией победителя. — Подробную инструкцию, где и когда взять проституток, я пришлю тебе позднее.
«Уазик» Мирошниченко стоял уже полчаса на одной из улиц областного центра. Тучный мужчина дремал, облокотившись на руль. Он не слышал, как сзади пристроилась «Волга», не видел, как из нее вышел и подсел к нему в автомобиль незнакомец. Только когда хлопнула дверца машины, подполковник испуганно отпрянул от руля и обнаружил в салоне постороннего.
— Добрый день, Тарас Поликарпович, — с приветливой улыбкой поздоровался незнакомец.
— Добрый день, — буркнул недовольный подполковник. В глубине души он надеялся, что все-таки никто не приедет. — Кстати, как вас звать-величать?
— Я простой исполнитель воли Никодима Петровича, зовите Мишей.
— Не будем терять времени. Где женщины, Миша?
— В моей машине. Ровно через неделю вы должны доставить их обратно.
— Ладно, — вынужден был согласиться Мирошниченко. — Давай их сюда.
Михаил молча покинул салон «уазика», а через минуту на заднее сиденье влезли две накрашенные проститутки.
— Меня зовут Верой, а это Наташа, — сказала одна из них. — Поехали.
Подполковник поморщился и включил зажигание, попутчицы вызывали у него отвращение, но не внешним видом, а бесцеремонным поведением.
— Не стыдно, девчонки, заниматься таким делом? — попытался усовестить их Мирошниченко.
— Только не нужно, толстый, строить из себя целку, — презрительно бросила Наташа. — Ты такая же продажная шкура, как и мы. Тебе заплатили, ты и везешь нас. Мы в одной упряжке: хозяин платит, а наше дело — тащить воз.
— Ты меня к себе не приравнивай. Шлюха поганая! — закричал начальник колонии.
— Ты посмотри на него? — Наташа толкнула локтем подругу. — Да если бы не такие, как ты, пособники, то мы бы давно вымерли.
— Ну что ты накинулась на мужчину, — неожиданно заступилась за него Вера. — Видишь, какой он жирный и некрасивый? Его, наверное, женщины не любят, вот он и нервничает. Есть такое понятие: комплекс неполноценности. Он несчастный человек, его пожалеть нужно, он и отойдет.
— Сама ты неполноценная! — огрызнулся подполковник.
— А ведь ты права, Верка: жена затыркала, любовницы нет, на нас денег не хватает. Может быть, доставим бедняге несколько минут удовольствия, с нас не убудет, а он на всю жизнь запомнит. — При этом Наташа сверкнула озорными глазами.
— Давай! — дала добро подруга.
— Вы что задумали? — с опаской оглянулся Тарас Поликарпович. — Не вздумайте выкидывать здесь свои штучки!
