— Это розыгрыш, что за глупая шутка? — Раздражение у Элькина нарастало. Его нервы оголились, он явно показывал свою заинтересованность и уже даже не считал нужным что-либо скрывать.
— Не верите, так идите и сами убедитесь! — подлила собеседница масла в огонь. Наблюдая, как мучается еще один человек, Лариса испытывала облегчение. Абрам Семенович, не попрощавшись с девушкой, отвернулся от нее и поспешил в сторону общежития. Он был переполнен решимостью, но перед самым входом задумался.
«Какое я имею моральное право вмешиваться в ее личную жизнь? — копошилась мысль. Но тут же ее вытеснила другая. — Я делал для нее все, что в моих силах, а она поступает со мной по-свински. К тому же общежитие мединститута не дом свиданий, и я, как преподаватель, как ответственное лицо, имею полное право пресечь нарушение режима». — И он уверенно приблизился ко входу, постучав в дверь.
— Кого там еще по ночам носит? — послышался голос пожилого вахтера.
— Это Элькин Абрам Семенович. Открывай, Митрич.
— Одну минуту, профессор, — мгновенно потеплел голос, превратившись из ворчливого в доброжелательный, и дверь приоткрылась.
— В общежитии посторонние есть? — строго спросил Элькин.
— Боже упаси, Абрам Семенович! Всех выпроводил, как положено, еще и одиннадцати не было. А вы с проверкой пожаловали?
— По анонимному сигналу. Но ты не переживай, дед, твоей вины тут нет. Давай-ка лучше поднимемся на третий этаж и проверим комнату моего водителя. Ты его знаешь?
— Гарика-то? — Вахтер еле поспевал за проверяющим.
— А кого же еще?
— На вахте никто не отмечался, — доложил Митрич, уверенный, что парень уже давно спит.
— Стучи, — сказал Элькин, когда они подошли к нужной двери.
— Ну кто там? — раздался недовольный голос Игоря. — Я сплю!
— Открой, это Митрич.
— Накройся одеялом с головой, — попросил Игорь Любу. — Я дальше порога его не пущу, а в темноте он все равно ничего не увидит.
Игорь надел брюки, задул свечу и приоткрыл дверь.
— Видишь ли, поступил анонимный сигнал, — начал оправдываться вахтер. Но профессор оттолкнул его и с силой надавил на дверь. Хозяин комнаты от неожиданности попятился назад. Не успел он опомниться, как Элькин включил верхний свет.
— Отдыхаешь, значит?
Взгляды профессора метали молнии, он уже догадался, кто именно прячется под одеялом.
— Что ж ты меня подводишь, сынок? — встрял Митрич. — Мне полгода до пенсии осталось. — Но его увещевания ни на кого не действовали. Страсти накалялись.
— Абрам Семенович, почему вы здесь? — Игорь тоже еще не мог опомниться.
— Я здесь, как официальное и ответственное лицо! — заявил профессор, сдерживая себя, что ему удавалось явно с большим трудом. Он уже не говорил, а кричал.
— Я завтра вам все объясню, — постарался сгладить ситуацию Игорь. — А сейчас, очень прошу, уходите.
— А тот человек, который прячется под одеялом, останется? Ловко придумал!
— Через несколько минут, после того, как вы уйдете, его здесь не будет. Обещаю! — чуть ли не поклялся парень.
— И ты даже нас с ним не познакомишь? — спросил Элькин. Теперь в его тоне, кроме злобы, проскальзывали нотки иронии.
— Вам это придется не по душе, — предупредил Игорь. В нем тоже постепенно просыпалась злость.
— Это уж, молодой человек, позвольте мне решать! — Элькин уверенной поступью подошел к кровати и, придерживая одной рукой Игоря, который пытался ему помешать, сдернул одеяло. Вид обнаженной Любы потряс его больше, чем он сам того ожидал. — Казакова? — Он выглядел так, словно видел девушку впервые в жизни. Люба выдернула из-под себя простыню и прикрылась.
— Ну я! — Она не стыдилась и не уводила взгляда в сторону.
В душе обманутого профессора клокотала ярость.
— Уйдите все! — закричал он не своим голосом, отбросив одеяло в сторону. — Мне необходимо с ней поговорить!
— Ну уж этого вы от меня не дождетесь! — Игорь решительно загородил девушку собой. — Это вы убирайтесь к своей жене!
— Как ты разговариваешь? Сопляк! — Абрам Семенович сжал кулаки и уже готов был пустить их в ход, но Игорь не очень-то опасался поединка.
— Я милицию вызову, — подал голос Митрич.
— Не нужно! — остановила его Люба. Затем ласково посмотрела на парня и сказал: — Гарик, пожалуйста, оставь нас. Все равно этой беседы не избежать, чем раньше мы расставим точки над «и», тем лучше будет для всех нас.
