— Меня не интересует, кого ты там встретил, — перебила его Люба. Она отстранила его от двери в подъезд, демонстративно бросила к его ногам цветы и скрылась.
— Зачем ты так? Я же люблю тебя! — услышала она вслед, но не вернулась и даже не обернулась, делая вид, что ее это не волнует. Дома Люба буквально нигде не находила себе места. В ушах звенело: «Я люблю тебя». Она корила себя за гордость, металась по комнате.
— Что случилось, ты сама на себя не похожа? — поинтересовалась мать.
— Оставьте все меня в покое! Прошу, оставьте! — кричала она.
— Да не трогай ты эту истеричку, мама. Она и сама не знает, что ей надо, — вмешался Сергей, за что и схлопотал от сестры увесистую оплеуху.
— Совсем чокнулась, дура! Сейчас как врежу.
И он замахнулся на сестру кулаком, уверенный в своей силе и правоте. Люба схватила подвернувшиеся под руку ножницы и воинственно выставила их перед собой.
Ее глаза загорелись недобрым огнем, как у человека, готового на любые крайности.
— Только попробуй тронь! Враз кишки выпущу!
— Да ну тебя, — струсил Сергей. — Ненормальная, — уже без всякой агрессии произнес он и ушел в другую комнату.
Девушка взглянула на Ирину Анатольевну и заметила, как та украдкой смахивает слезы.
— Прости, мама, прости! — Она опустилась на пол и уткнулась лицом в колени матери. — Я, кажется, влюбилась в одного парня. — И громкое рыдание, которое она до сих пор сдерживала, прорвалось наружу.
— Что ж ты ревешь, глупенькая? — Ирина Анатольевна провела ласковой рукой по волосам дочери. — Любовь — это прекрасное чувство, рано или поздно она приходит ко всем.
— Но я только что прогнала его! Сама прогнала!
— А он тебя любит? — мягко спросила мать.
— Сказал, что любит.
— Тогда все наладится, — успокоила дочь Ирина Анатольевна. — Дуреха ты еще у меня и слишком гордая, как старший брат.
— Ты думаешь, он простит меня? — В глазах Любы светилось столько надежды, что мать невольно улыбнулась ее наивности.
— Сама рассуди: куда ему деваться. Да не родился еще такой человек, который смог бы устоять перед такой красотой. — Слова матери умиротворяюще действовали на девушку, и та успокоилась. — Только ты сама не кидайся ему на шею, дождись, когда он подойдет к тебе, — советовала мать.
— Ой, смогу ли я?
— Постарайся. Нельзя позволять мужику садиться себе на шею.
— Мам, расскажи, как у вас с отцом было. Я ведь только и знаю, что родилась в день его смерти.
Она перебралась на диван и приготовилась внимательно слушать исповедь, но мать разочаровала ее.
— Большего тебе знать и не положено, — сухо ответила Ирина Анатольевна.
— Ну пожалуйста, мам. Вы с Алексеем словно сговорились, тот молчит, как рыба, и ты тоже.
— По-всякому у нас с отцом было. — Глаза матери стали грустными. — Добрый он был, но водка сгубила.
— А как он погиб?
— В следующий раз расскажу. Пора ужин разогревать.
Ирина Анатольевна поднялась и поспешила на кухню.
Этой ночью Любе снился Игорь. Он убегал, а она догоняла. Когда казалось, что она уже настигла его, он бесследно куда-то исчезал. И вновь все повторялось, пока девушка не проснулась в холодном поту. До утра она уже так и не смогла больше уснуть. И в следующую ночь все повторилось.
На занятиях Люба не могла сосредоточиться, мешали мысли об Игоре. Она не слушала лекции, а сидела, уставившись в одну точку с задумчивым видом, то сосредоточенная и хмурая, то с радостной улыбкой на устах. Соседки пробовали одергивать ее, вернуть к действительности, но она награждала их таким взглядом, что уже больше никто не решался нарушить мир ее иллюзий. Любе очень хотелось найти Игоря и поговорить с ним, но она решила последовать совету матери.
— Ты пойдешь в субботу на дискотеку? — спросила как-то ее одна из девушек.
— Какую еще дискотеку? — не сразу поняла Казакова.
— Студенческую, у нас в институте, — пояснила собеседница.
— Нет, — коротко ответила Люба.
— Зря! Весело будет! А если бы ты видела нового диск-жокея! Он такой лапушка! — щебетала подруга не переставая. — Ты наверняка видела его, он водитель Элькина. — Девушка не догадывалась, что ее последняя фраза словно молния пронзила слух Казаковой.
