Ниоткуда возникли новые оплетенные бутылки, и вино полилось не рекой — бурным потоком.
— Ты не забыл о своем обещании? — спросил Гард.
— Конечно! — закричал он. — Завтра все идем в долину Эйн-Геди! И никто не спорит со мной! И с моим другом Птолемеем! В долину Эйн-Геди завтра идем все!
Как-то надо было просочиться сквозь строй легионеров и похитить Гершена.
Барак был почти уверен, что у такой большой пещеры непременно должен быть второй выход.
Ему только проникнуть. А там...
Но как проникнешь, когда их там много, римлян, и они смотрят столь внимательно, ожидая, пока пьяные разбойники уснут, и тогда их так легко будет всех связать.
Наконец и к Гарду пришло освобождающее чувство опьянения, когда вдруг начинаешь любить всех и жизнь представляется уже вполне сносной и даже симпатичной. Начинает казаться вдруг, что она вовсе не из испытаний состоит, а из приключений!
Гард не помнил, как уснул прямо за столом. Впервые уснул спокойно, не боясь завтрашнего дня, но даже ожидая его.
Ведь завтра Александр должен отвести его в долину, к неведомому Михаэлю. А тот устроит какие-то испытания. И Гард и их непременно пройдет, потому что он все может... А потом — Весть... Он найдет Весть...
Комиссар не видел, как вошли римские воины, как будили они пьяных разбойников и его, Гарда, будили тоже, как выводили их в холодную ночь...
Он даже плохо помнил, как старший, заметив его, издевательски потрепал по щеке:
— Ну что, Посланник? Хотел сбежать от меня? От меня сам Господь Бог не убежит...
Гард окончательно пришел в себя, только когда пе-Щера осталась далеко позади и холод ночной пустыни привел его в чувство.
Все они были перевязаны веревками, шли кучей.
Вокруг них с обнаженными мечами и пиками шагали римские солдаты.
— Почему мы не оставили их в пещере ночевать? — услышал Гард голос одного из римлян.
— Они бы там расползлись, как змеи: ищи их потом! У нас есть хорошая тюрьма, оттуда не убегут.
Они дошли до какой-то деревеньки, открылась невидимая дверца, и их всех, кучей, покидали куда-то вниз, в подпол.
Гард огляделся — насколько применимо это слово к человеку, находящемуся в кромешной темноте, — и едва не закричал от радости.
Не нужна никакая долина Эйн-Геди! И никакой Михаэль ему не нужен!
Римляне сбросили их именно в то подземелье, где спрятал Весть Азгад.
Не без помощи комиссара Гарда римляне обнаружили эту тюрьму, и теперь решили использовать ее. Ну что ж, вполне разумно.
Только они позабыли, что комиссар Гард знает, как выходить отсюда.
Сегодня ночью он точно отыщет Весть. Сегодня ему никто не помешает. Сегодня ночью у него получится.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Темнота. Храп разбойников. Едва их бросили в темницу, эти удивительные люди тотчас уснули, будто им и впрямь было все равно, где спать.
Но Гард понимал: спать нельзя. Сон — гибель. Римляне на это и рассчитывали: все уснут, утром их разбудят и, как стадо, отведут куда-нибудь, скорей всего — на казнь.
Из Библии комиссар помнил, что рядом с Иисусом распяли еще двоих людей. И они, кажется, были разбойниками. Одного разбойника, правда, отпустили — его звали, помнится, Варавва. Комиссар запомнил это имя, потому что его интересовал этот человек. Как жил он после того, как распяли Христа?
Вот вознесся Христос, и всем стало ясно, что Он был Богом. И Варавве — тоже. И он понял, что вместо него распяли Бога. Он мог спасти Бога и не спас. Как он жил после этого?
Впрочем, ладно: не отвлекаться. Первым делом надо попробовать распутать веревки. Потом найти Весть. А уж как убежать отсюда, Гард хорошо помнит.
— Эй, — тихо позвал комиссар. — Александр.
Темнота. Храп. Никаких звуков, кроме отвратительного мужского храпа.
Римские солдаты связывали их наспех, не очень-то веря в то, что эти пьяные люди могут убежать. Но все равно одному распутывать веревки будет трудно, вот если бы вдвоем с Александром....
— Александр, — уже громче позвал Гард.
— Мм, — раздался голос откуда-то сбоку.
— Не спи, предводитель. Мы должны все вместе попытаться распутать веревки и выбраться отсюда.
— Лучше спать и набираться сил, — сонным голосом пробурчал Александр.
— Это убежище иудеев, я знаю, как отсюда выйти.
