Господи, где же моя смелость? Сколько раз я представляла эту встречу! Казалось, увижусь один на один – и вцеплюсь в горло, как дикая кошка, а что вышло? Тот, кто исковеркал всю мою жизнь, стоит напротив, а я ничего не делаю! Не бью его по щекам, не плюю в лицо и даже не кричу бранных слов!
– Ты знаешь меня! – вдруг дернулся князь.
Что-то почуял? Я сглотнула.
– Кто не знает великого киевского князя?
Ответ успокоил его.
– Я позвал тебя по просьбе сестры.
Да, Предслава обещала не забыть обо мне, только я привыкла к короткой памяти князей. Забавно, что она вообще запомнила мое имя. Или Горясер подсказал?
– Предслава просила меня о милости. Наложнице, как она, не полагается иметь служанок, но Болеслав поддержал ее просьбу, и я не смог отказать родичу.
Конечно, как откажешь, когда войско родича втрое больше собственного? Правда, я слышала, будто союзники Болеслава уже отправили своих воинов по домам, но это лишь слухи…
– Сестра назвала только твое имя, – всматриваясь в мое лицо, продолжал Окаянный. – Но Горясер умеет находить людей даже по запаху. Имени ему хватило, чтобы отыскать тебя. Или ты не рада служить моей сестре?
– Девка смущена, князь, – неожиданно сказал Горясер. Выкрутился. Хитер…
Святополк хмыкнул и уставился на меня:
– Мне кажется знакомым твое лицо…
– Она была в услужении у княжны, – опять вставил Горясер.
Святополк раздраженно махнул рукой:
– Заткнись!
Я удовлетворенно хмыкнула. Князь вновь обернулся ко мне. Тяжелый, мутный взгляд пригвоздил меня к полу.
– Скажи, как давно ты служишь Предславе?
– Не более десятка дней, князь.
– Хорошо… – Он заходил по горнице, потирая ладони. Длинный плащ волочился по полу кроваво-красным следом. – Очень хорошо… У тебя есть родичи?
– Нет. Я сирота.
– Да… Ясно по имени… И ты бедна…
Он скользнул ко мне, двумя пальцами ухватил за подбородок и запрокинул мою голову:
– Ты хочешь стать богатой? «Соглашайся!» – посоветовал мне внутренний голос. Я кивнула.
– Тогда, – князь придвинулся, – ты послужишь не только моей сестре. Я хочу знать все, о чем думает или говорит Предслава. Я чую: она что-то скрывает… Каждый вечер ты будешь приходить ко мне и рассказывать, о чем говорила, что ела и о чем думала княжна. Горясер позаботится, чтоб тебя никто не смел трогать. Ты получишь платье и денег из моей казны, но жить будешь в горнице Предславы.
Он даже не спросил моего согласия. Хотя с какой стати князю спрашивать согласия у безродной девки? Мне его предложение должно казаться величайшей милостью, подарком судьбы… «Он чует неладное…» Еще бы! После той ночи поляк небось бегает за Предславой так, будто не она у него в наложницах, а он у нее в рабах… Интересно, что будет, если я откажусь? Но, пожалуй, лучше согласиться. А что? Буду жить с Предславой, знать все ее тайные помыслы. Стану ее наперсницей-шептуньей… Нагляжусь, как она с Горясером…
Боль сжала сердце.
– Ты слышишь?
– Да, князь. Это большая честь… – пробормотала я.
– Тогда ступай. Проводи ее, Горясер. Пусть о ней позаботятся.
Наемник шагнул ко мне и подтолкнул в спину. Мы вышли.
– Горясер! – донеслось из-за полузакрытой двери.
Мой провожатый быстро скользнул обратно. Я прильнула ухом к щели и расслышала недовольный голос князя:
– Эта девка мне не нравится.
– Но никого другого княжна не допустит, – возразил наемник.
– Знаю. Потому и терплю! – Похоже, Окаянный не на шутку разъярился. – Приглядывай за ней. Если что пойдет не так, пусть она исчезнет. Без следа.
– Хорошо, князь, – ответил он. Будто согласился раздавить муху на стене.
– Ступай.
Во дворе ко мне подскочил Журка:
– Что там было?
– Не твое дело, – за меня ответил Горясер. – Ступай домой. Я о ней позабочусь.
– Иди, Журка. Все хорошо, – сказала я. – Все будет хорошо.
