В отличие от северного соседа Вавилон всегда был крепостью. Он играл важнейшую роль в VII веке, когда страной правили ассирийцы. Набопаласар поспешил восстановить его оборонительные сооружения; Навуходоносор, как только взошел на престол, решил еще усилить их. «Я закончил <…> его могучие стены», — по праву утверждал он. Как ни грандиозна была эта работа, археологи обнаружили только руины; но результаты раскопок всё же позволяют правдоподобно реконструировать оборонительную систему.
Стены Вавилона представляли собой неправильный четырехугольник периметром 1810 метров. Две стены шли параллельно: внешняя имела толщину 3,7 метра, внутренняя — 6,5. Между ними был семиметровый промежуток. По стенам с правильными интервалами стояли башни. На наружной стене между ними было около 20 метров, а из стены они выступали на полтора метра. Внутренняя стена была устроена сложнее: расстояние между башнями везде равнялось 17 метрам, но чередовались метровые и трехметровые выступы. Все они построены из сырцовых кирпичей. По всей вероятности, внешняя стена была ниже; по верху обеих стен шел круговой обход, прикрытый зубцами. С трех сторон держал в отдалении неприятельскую пехоту и конницу, не позволяя подойти и использовать осадные орудия (в частности, колесные тараны), ров с водой шириной 12,5 метра. С запада водной преградой служил Евфрат.
Однако Навуходоносор счел эти укрепления недостаточными. «Как ни один царь прежде не делал, я обнес Вавилон с востока стеной могучей, отнес ее на расстояние не менее четырех тысяч локтей (около двух тысяч метров. — Д. А.) от города <…> Я выкопал ров до уровня воды, построил его из асфальта и обожженных кирпичей, и связал его накрепко с набережной отца моего, и построил на берегу его стену могучую, подобную горе, из асфальта и обожженных кирпичей». Несмотря на огромный размах строительства, особенно длину стены (около 17 километров), об этом деле упоминается мало; кажется, оно не привлекло внимания современников. Это также были два ряда стен толщиной соответственно 7,8 и 3 метра, изнутри сложенных из сырцовых кирпичей, снаружи — из обожженных; строители, как и для стены самого города, предусмотрели также башни и ров.
Гораздо скромнее царь описывает возведенную им «дамбу», соединявшую Тигр с Евфратом. Она тянулась между Описом и Сиппаром на «четырнадцать двойных лиг» (около 150 километров), перегораживая дорогу неприятелю, идущему с севера, и становясь, таким образом, передовым укреплением столицы. Согласно официальным надписям, она сделана всего лишь из «груды плотной земли», хотя и защищена «потоками вод обильных», растекшихся перед ней, как «открытое море». В действительности дамба была гораздо внушительнее. Как показали раскопки, она представляла собой настоящую вертикальную стену из кирпичей (подписанных именем Навуходоносора) толщиной 1,65 метра (высота ныне неизвестна). С севера действительно тянулось глубокое болото; с южной стороны вдоль подножия стены шла проезжая дорога для движения пехоты и колесниц. Чтобы защитить столицу с востока и юга, Навуходоносор просто возобновил укрепления Барсиппы и Куты.
Ассирийцы тоже всегда укрепляли свои города, а внутри, вплотную к городской стене, непременно устраивали возвышенную площадку, также обнесенную стеной. Там находились дворец, храмы и ступенчатые башни; это местослужило последним оплотом в случае, если нижний город, несмотря на защиту стен, будет взят. Набопаласар и сын его в своей столице отчасти подражали такому устройству города; дворцы (сначала старый, потом и новый) были не только резиденцией властителя, но в первую очередь имели военное назначение; они усиливали оборону Вавилона. Вот почему Навуходоносор так настойчиво говорит о них; в то же время об их планировке и украшении дворцовых интерьеров он распространяется гораздо меньше.
Сначала Навуходоносор всего лишь обустроил дворец отца в северо-западном конце города, вплотную примыкавший к городской стене. Только в конце царствования он принялся за постройку новой резиденции. Прежняя, объяснил он, была слишком бедна, чтобы вместить царскую славу. При этом государь имел возможность наглядно продемонстрировать свое исключительное почтение к Вавилону, хотя он мог бы перенести средоточие своей власти в любое место Вавилонии и даже всей империи: «Чтобы не ставить место царствия моего в другом стольном городе, я не строил царского жилища в других населенных местах. Не поместил я сокровища, достойные царствия моего, в других странах».
