— Ну и здорова же ты, Томас! Поверить не могу — ты обошла меня и на спуске!
— Ты прекрасно знаешь, как надо разговаривать с леди.
— Ты не леди. Леди так с гор не несутся. Не говоря уже — на гору. За тобой не угнаться. Ты нарочно измотала меня, — сказал он скорее весело, чем сердито.
— Признаю себя виновной, — согласилась она. — Но ты это заслужил. Уж очень ты рисовался.
— А если я хотел произвести на тебя впечатление?
Он что, серьезно?
— Ты справился лучше, чем я думала. Лучше, чем многие из тех, с кем я каталась раньше, — призналась Линн. — И это комплимент. Можешь не сомневаться.
— Принимаю его. — Кристиан отпил глоток воды. — А вообще кто-нибудь может за тобой угнаться?
— Син Хьюз. То есть мог до инцидента в прошлый День благодарения. Теперь, правда, он опять набирает форму. Но я не всегда укатываю людей до изнеможения.
— Значит, пари…
— Мне очень нравится твой чикен масала.
Велтон рассмеялся:
— У меня не было шансов.
— Шанс всегда есть, — сказала Томас.
— Я бы хотел показать тебе…
Приглашение повисло в воздухе. Шутит или флиртует? Или и то и другое?
Глупо! Это же Велтон. Он просто шутит. Как там, на станции. Линн не могла перейти эту черту с Велтоном, не могла, даже если он заставлял ее чувствовать себя… женщиной. И это плохо. Она всегда хотела быть на равных. И с пожарными, и в службе спасения.
Линн вскинула подбородок:
— Спасибо, но я пас. Позвони Рейчел или Алексе. Обе будет рады ублажить тебя. До декабрьского срока осталось еще несколько дней.
Велтон засмеялся.
Линн стояла около универмага мистера Фримена на Мейн-стрит. Она пришла туда сразу после смены. На улице было только несколько лыжников и сноубордистов да спешившие на работу прохожие, но в городе что-то изменилось. Казалось, воздух полон радостного возбуждения. Оптимизма. Надежды. И все благодаря одному человеку.
Велтону.
Линн посмотрела на рекламный листок, который только что приклеила к витрине. Она была не права. Не насчет рождественского волшебства — его не существует, а насчет праздника, который он предложил.
Эта мечта становилась реальностью. Помощь многих рук сделала трудную работу легкой. Взрослые и дети, торговцы и домохозяйки — помогали все. Люди вдруг увидели — они могут что-то изменить, если потрудятся вместе.
Несмотря на снег и сосульки, приближение праздника чувствовалось сильнее с каждым днем. Гирлянды белых лампочек были в Худ-Хемлете делом обычным, но прикрепленные к ним разноцветные фигурки и рождественские елочки — чем-то новым. Украшенные витрины магазинов тоже. Столько труда! Столько любви к своему городу и друг к другу!
Линн держала сверток с рекламными листками осторожно, чтобы они не помялись.
Снег скрипел под чьими-то башмаками. Кто-то шел и насвистывал. Велтон! Точно так же он насвистывал на станции.
Он успел сменить форму пожарного на джинсы, синюю куртку и зимние ботинки. В этой одежде Велтон выглядел так, словно сошел со страниц спортивного журнала.
Кристиан улыбнулся ей, и от этой убийственной улыбки у Линн перехватило дыхание. Ей нравилось, когда Велтон улыбался. Может, слишком нравилось…
Он остановился около нее. Его глаза весело блестели.
— Разве мы не провели ночь вместе?
Ее шею обдало жаром. А лицо? Не выдало ли оно ее?
— Да. Ты, я и еще семь человек.
— Знаешь, мы так часто встречаемся, что о нас начинают говорить.
— Пять дней подряд.
— Ты считала?
Ох! Линн было с ним приятно, но она не хотела, чтобы у него создалось неверное впечатление.
— Да, считала. Хотела понять, как скоро я смогу заняться тем, чем обычно занимаюсь в свободные дни.
— Покататься на лыжах?
— И полазить по горам, — добавила она жалобно. — Я ведь даже не успела украсить свою елку.
— Осталось еще восемь дней.
— Значит, ты тоже считал.
— Да, но по другой причине. — Что он имеет в виду? — Плохо, что мы не пошли сегодня кататься на лыжах, — продолжал он.
— Но твоя задумка требует некоторой работы. Ты должен был понимать, что работать мы можем только в свободные дни.
— На самом деле я просто не думал над этой стороной проекта.
Линн засмеялась:
— Так я и знала!
Он кивнул в сторону витрины универмага:
— Так это и есть рекламный листок?
