Разумеется. Весь вопрос был в том, как повернуть дело таким образом, чтобы вы подошли только к этой двери?
Энн: В таком случае еще один вопрос. Как вы узнали о том, что я не подойду к первой двери?
Чем отличались друг от друга мои описания всех трех дверей – если следить не за словесным содержанием этих описаний, а «читать между строк»? Я сказал (тон голоса понижается, выражение легкого отвращения): "Если вы войдете в эту дверь, все, что вы увидите за ней, покажется вам привычным". Следите за интонацией! Теперь вы понимаете, почему я в любом случае знал заранее, в какую дверь вы войдете?
Если бы я сказал иначе: "Есть только одна дверь, вы можете войти в нее, и все, что вы за ней увидите, будет привычным для вас", ваше лицо отобразило бы воодушевление, покрылось бы румянцем, вы слегка вздохнули бы, и я узнал бы нечто другое. Мне пришлось бы подстроить все остальные коммуникации к тому, что произошло.
Энн: Каким образом вы перестроили бы ваши коммуникации в том случае, если бы я выбрала первую дверь?
Слово «выбирать» в данной ситуации представляется мне неподходящим. Если бы вы отреагировали на первую дверь, если бы я подсознательно уловил признаки того, что вы желаете испытать привычное для вас переживание, я позволил бы вам войти в эту дверь, причем вы ожидали бы встретить только привычные для вас вещи.
Но даже в том случае, если бы вы начали с этого, я все равно добился бы своего! Потом я смог бы преобразовать обстановку в нечто непривычное! – «Вы вошли туда, где предполагали нечто увидеть, и удивлены тем, что…», «Случалось ли вам разбить яйцо и обнаружить, что из него выскочил маленький симпатичный кролик?»
Моя задача заключается только в том, чтобы давать Энн ряд инструкций, которые помогут ей осуществить подсознательные изменения. Поэтому поддержка ее подсознательных реакций – наиважнейшее правило, которое требует от меня только одной способности: знать, какие из реакций сознательны, а какие подсознательны.
Заметили ли вы, какую структуру я придал переживанию, связанному с третьей дверью? Что именно я попросил ее сделать с этой дверью? Я сказал, чтобы она "напрасно попыталась" открыть ее. Если я говорю: «Я попытался открыть дверь», то это совсем не то же самое, чем если бы я сказал: "Я напрасно попытался открыть дверь". Если бы я сказал: «Я попытался открыть дверь», это означает, что я могу попытаться еще раз. Но если я говорю: «Я напрасно попытался открыть дверь», такой возможности больше нет. В одном случае возможность остается; в другом случае возможности нет.
Но почему я произнес именно такую фразу?.. Когда Энн подходит к двери, за которой ожидает увидеть непривычные вещи, лучший способ создать необычную обстановку состоит в том, чтобы начать с самой двери: уже дверь должна вызывать непривычную реакцию – пусть это будет дверь, открывающаяся необычным способом. Таким образом, и дверь, и ожидаемое переживание приводятся в соответствие друг с другом.
Я тщательно структурирую мою речь. Например, если я говорю вам (Гипнотизер обращается к одной из присутствующих): «А теперь попробуйте поднять руку», под этим подразумевается, что вы, может быть, и не способны это сделать, но, в любом случае, такая возможность у вас есть. Но если я говорю: "Вы напрасно попытаетесь не поднимать вашу руку… Это очень глубокое переживание… И теперь вы начинаете удивляться, почему рука незахотела сразу подняться… ведь вы думали, что она поднимется".
Теперь вы можете заметить, что эта женщина находится в полном оцепенении. Между прочим, неподвижность – одно из явлений, сопутствующих трансу. В данном случае «сопротивление» было утилизировано (использовано) с помощью множества отрицаний. Я предложил ей прореагировать на нечто, затем выяснил, какова была ее реакция на подсознательном уровне, и усилил подсознательную реакцию. Ее подсознательной реакцией была неподвижность, а требование двигаться все больше и больше было способом увеличения этой неподвижности. Чем больше я просил ее двигаться, тем более неподвижной она становилась. Деловтом,чтореакция«сопротивления»
