– Кружок анархистов-революционеров. Политические сборища, подрывная работа. Как раз собрания по вторникам, то есть сегодня.
– Может просто чисто модные собрались, а крамольные идеи возбуждают их не хуже кокаина? Для остроты ощущений перед партийно-патриотическим сексом?
– Никак нет. Вот кое-какие платежные документы. Некто Чуваев приобрел мешок селитры.
– Ну, огородник он. Это не доказательство.
– Вот доказательство. Удалось снять случайно, – усатый подал Козьме фотографию. На ней один из студентов был занят сборкой какой-то электронной схемы.
– И?
– Нам удалось проникнуть на участок. Помимо электронных схем найдены детонаторы и немного пластита.
– Что, эти идиоты хранили их в доме? – хмыкнул Козьма.
– Нет, тайник был в огороде.
– Ладно. Насколько я помню Лопатин каким-то боком косвенно засветился в деле покушения на Голицына?
– Так точно. И эта ячейка готовит покушение на какую-то крупную фигуру.
– Все это наши предположения, – хмыкнул Козьма, – Но и этого нам хватит для производства ареста. У нас есть приказ – брать живыми или мертвыми. Выдвигаемся вечером.
Взгляды присутствующих скрестились на мне. Нехорошие такие взгляды, оценивающие, волчьи. От Козьмы это не укрылось.
– Знакомьтесь, это мой личный стажер. Позывной – Навь. На сегодняшнюю операцию он идет с нами, – представил меня дед. – Вопросы?
Вечер-то вечер, а как будто легкие сумерки – знаменитые питерские белые ночи. Что самое примечательное в них? Да вой кошек и собак, которые никак не привыкнут, что на месяц не заходит Солнце, и считают, что наступил апокалипсис. Ну и для нашего дела это совсем нехорошо.
Дом стоял на отшибе, видно купцу когда-то был нужен отдаленный домик для любовных утех или чего еще он там удумал. Ну и совсем плохо – не запустишь дрон или штурмовую группу, засекут сразу при свете-то. Вот и караульный на крыльце думал так же, расслабился, бедолага. Стоит себе, прислонившись задницей к стене, курит.
– Цель вижу отлично. Жду указаний, – послышался в наушнике голос Марты, снайпера группы.
– Огонь! – негромко сказал дед.
Выстрела слышно не было, просто плеснуло красным на стену, и студент с пробитой головой сполз вниз.
– Наблюдение?
– Все тихо, они там так галдят, что ничего не слышат, – наблюдатель с лазерным микрофоном засел в густом кустарнике метрах в двухстах. Если бы не видел, что он там есть – ни за что бы не поверил, так замаскироваться мог только профи.
– Мой выход, – дед тихонько встал и внезапно… исчез. Морок навел, наверное. Вроде как и пытаешься посмотреть прямо на него, где видел его в последний раз, а взгляд соскальзывает сам.
– Я на месте, – раздался в наушнике голос деда. – Приготовились!
Бам! Это разлетелась входная дверь и дед скользнул внутрь дома. Мы рванули кто откуда из своих укрытий и бросились за дедом. Все, добежали! Я влетел одним из первых и застал картину маслом – дед стоял посреди комнаты, а в ней валялось полтора десятка тел.
– Мертвы?
– Да какое там, – поморщился как от зубной боли дед. – Очухаются. Поэтому вяжите их, пока в себя не пришли.
Споро и быстро оглушенных и еще не пришедших в себя людей примотали скотчем к стульям в комнате. Почему к стульям? А вы попробуйте с него встать, не меняя положение тела. А если тело тоже примотано так, что сменить положение нельзя? То-то.
Наша команда начала обыск, благо вещей в этом домике было совсем немного.
– Тайники?
– Есть, два в огороде.
Дед удовлетворенно кивнул, закрыл глаза…
– Здесь, под половицами.
Двое опустились на карачки и, откинув ковер, нашли крышку тайника.
– Посмотрим, что тут у нас, – опустился на карачки дед, и зашарил рукой внизу. Улов оказался приличный – небольшой сундук и мешок из прорезиненной ткани, похожий на армейский водолазный.
Дед вытряхнул содержимое на пол.
– Ого, – не выдержал один из наших. Да, на это стоило посмотреть. Полный набор диверсанта.
– Клейм нет, – усатый поднял с пола боевой нож в ножнах.
– Английский. Боевой нож пловца-аквалангиста. Только вот моря здесь нет. Ладно, допросим, все скажет.
Судя по недоброму огоньку в глазах деда, сомневаться я бы не стал.
– А тут что, партийная касса? – дед откинул крышку сундука.
