Вертолет мягко приземлился спружинив колесами шасси, прекратила свое пение турбина, изменив тон, винты замедлились, и, наконец, встали. Старший спрыгнул на редкую травку первым, принял у меня вещмешок.
– Ну вот, сдаю его вам, Ваше Превосходительство.
– Сказал? – дед неодобрительно посмотрел на графа, затем на меня.
– Сказал, – вздохнул граф.
– Ну и ладно. Усердней будет. Так?
– Так точно, Ваше Превосходительство! – выкатил грудь и глаза я.
– Ладно, хорош паясничать, – поморщился Козьма. – Насколько ты его мне отдаешь?
– Пока не надоест. Вам, в смысле, а не ему, его мнение меня не интересует. Та и то дело, про которое я вам говорил…
– Хорошо, Алексей. Пусть так, – Козьма положил мне руку на плечо.
– Я улетел, Государь Император ждать не любит, – граф обменялся с Козьмой рукопожатием, и пошел обратно к машине.
– Ну все, малой, иди осваивайся на своем старом месте, – Козьма посмотрел, как вертолет сдувая прошлогоднюю палую листву поднялся в воздух. – Я так понял, то, чему я тебя учил, ты успешно и с удовольствием забросил? Теперь у тебя будет мно-ого дел, я тебе обещаю.
– Готов! – лезвие катаны замерло в миллиметре от моего горла. – Как таких, как ты, только держали на службе?
Как-как… Очень просто. Обижает дед, обижает. Хотя и не особо обидно. Козьма был феноменальной боевой машной, куда там спецназу… Видно, что штучный товар, причем очень дорогой.
– Повторили, – дед убрал иайто.
Сегодня у нас была катана. А до этого – мечи, сабли, шашки… Что-то пунктик у деда на холодное оружие. Смысл какой? Старинное церемониальное холодное оружие у гвардии? Оно устарело в современных условиях напрочь.
– Ладно, перерыв. – дед словно читал мои мысли. – Думаешь, я просто так тебя с железками гоняю? Охранник должен уметь фехтовать, причем быть при этом не спортсменом. Потому что на приемах, где присутствует Император, кроме церемониальных клинков никакого другого оружия нет, и быть не может, охрана не пропустит. А заговорщики могут быть из числа военных, уж они, поверь, рождаются с саблей в зубах.
– Охрана – это вроде как не по моей части.
– Но по моей. А значит, будешь делать то, что я скажу.
– Ну я как бы и не против, – пожал я плечами. – А катаны зачем и иайдо?
– А вдруг тебя к япошкам занесет, как… – ну понятно, дед чуть не проговорился. Интересная у него была боевая молодость. – И тогда катана может спасти жизнь. И иайдо тоже.
– Как? – надо раскрутить деда на время охренительных историй.
– Да было дело у одного моего знакомого. Неважно. Важно только было то, когда у него не было оружия, которое отобрали при входе, у того, к кому он пришел, была стойка с любимыми мечами, как у некоторых японцев. Ну и знакомый воспользовался этой катаной. Резня была жуткая, – дед непроизвольно потрогал бок. – В результате семь-один в его пользу и голова оябуна как украшение на письменном столе. Ладно, чего встал, уши развесил? Работаем!
И такая погребень каждый день. Это до обеда. А после – работа с энергетическими языческими практиками.
– Запомни, вас, наследников Рода хранит Бог Чур, тот, кто стоит на страже всегда, родовой славянский бог, очищающий, защищающий и избавляющий от всего нечистого и злого. Подключаемся к его эгрегору.
Мать Земля, расступись!
Чур Родной, появись!
Мать Земля, расступись!
Чур Родной, появись!
Встань! Пробудись! В силах явись!
Чур Родной, Владыка Земной,
Ты родовичей привечай, оберег давай
От навей, от хворей, от иного горя,
От чужого люда и от всякого худа!
Коло наше раскрути,
Силу Божску в нас буди! Гой!
Как учил дед, я представил посреди комнаты огромный дуб. Дуб в семь обхватов, с шершавой толстой корой. Огромные корни, уходящие вглубь, в глубину Рода, могучие ветви, раскидистая крона с зелеными листьями… И дуб ожил, встал ровно, листья на нем зашевелились, словно от дуновения ветерка, и заблестели, как от влаги дождя. Я почувствовал тепло и то, как в меня вливается огромная сила, моя Родовая сила. Тело стало как будто из чистой светлой энергии, а голова – ясной, звенящей, что ли, даже не знаю, как это передать словами. Я почувствовал себя суперменом, готовым свернуть горы и что-нибудь еще такое учудить. Я упивался этим ощущением силы, которую мне дала общность моего Рода и защита Чура.
