— Не пойдет, — сказал Гэхэдж. Он когда-то жил в городах и больше знал их порядки. — Вот тогда как раз на копов и напоремся, ночью машин меньше и патрульные тормозят чаще.
— Как тогда искать будем?
— Как-как… Как и собирались. Поездим по округу, опишем большой круг и запишем направление. Пеленг по нескольким точкам, — Гэхэдж любил смаковать новые слова, типа «пеленг», которые приятно ласкали слух.
— Ну поехали…
Работенка предстояла та еще, но инлейцы — люди упорные и сдаваться не собирались. Часов через шесть, останавливаясь через каждую сотню миль, они примерно вычислили искомое.
— Значит, здесь, — Нэхуэль провел карандашом очередную прямую на карте, расстеленной на раскаленном железе багажника.
— Пасадена, — подвел итог Гэхэдж. — Дуем туда. Вот как раз и будет тебе мотель, холодное пиво и пицца. А завтра уже покатаемся по Пасадене и будем искать самого демона.
Целый день меня не покидало чувство, что за мной кто-то наблюдает. Причем этот «кто-то» не из нашего мира физического. Паранойя? Как я уже говорил, у параноиков тоже есть враги. Вот это вот ощущение, возмущение астрала, как будто легкие прикосновения, словно крылья мотылька… Меня искали. Причем искали не те, кого я вчера упокоил, а новый, неизвестный враг. Почему враг? Да потому что друзей у меня здесь нет, а поиск через тонкие нити мироздания ничем хорошим не заканчивается. Но со мной происходило еще что-то очень странное, что трудно выразить — почувствовав эти прикосновения во мне зашевелилось что-то темное, словно бы зарычал зверь, почуяв древнего врага. Все-таки разрушение Пожирателя Душ не прошло для меня бесследно, что-то во мне изменилось.
Вчера все прошло очень даже неплохо. Я тихонько подогнал машины к дому, открыл крышки бензобаков и сунул в них обрывки простыни — как раз, когда хорошо заполыхает, огонь доберется и до них. Слишком много улик оставалось в машинах, все не вычистишь. Только огонь. Ну и само собой надо вовремя унести ноги — а вот это только на велике.
Это только в фильмах герой, красуясь, бросает в лужу горючего зажигалку «Зиппо», и неторопливо уходит на фоне разгорающегося пламени. Но это в фильмах, а мне придется в жизни, и не факт, что не рванут пары бензина, скопившиеся в комнате. Поэтому пришлось открыть двери настежь и налить бензиновую дорожку до дороги. Ну и само собой молиться, чтобы успеть отъехать до того, как это все заполыхает.
Успел. Я уже скрывался в проулке, когда услышал за спиной хлопок, и отблеск вспышки — дом занялся пламенем. Ну а теперь, как говорил Фоменко, крути педали, пока не дали!
Проехав пару кварталов, я услышал два гулких взрыва — ну это явно рванули машины. А вот теперь надо ехать в мотель, и забыть о появлении в доме, наверняка Паркер знает мой адрес. И скоро меня найдет тот, кто меня ищет — при всем желании незаметным мне не стать.
Кабинет графа Драбицына в доме стал похож на штабную комнату какого-нибудь генштаба — всюду разложены документы, начерчены диаграммы, на досках, приколотые булавками с цветной головкой появлялись фотографии фигурантов, между которыми были натянуты цветные нити. И никаких электронных приборов, ни компьютеров, ни даже часов. То, что приходило на электронных носителях, граф обрабатывал в подвале, под защитой металлического короба своей оружейной, откуда утечка была исключена, и на компьютере, который не был никуда подключен. Про ПЭМИ, и как с помощью него получить информацию, граф знал все.
К сожалению, домашних — жену и дочь — никуда не денешь, они должны быть неотступно при нем, только он лично мог их защитить… или помочь уйти быстро, не попав в руки врага. Противостояние с самым большим мафиозным конгломератом кланов было игрой на грани, и его перевес в том, что пока об этом никто, ну или почти никто, не знал.
Граф воткнул новую булавку и перевесил на нее цветную нить. Сперва займемся слежкой за фигурантами среднего звена — от нижестоящих исполнителей не зависит ничего, а к вышестоящим пока не подобраться. И тут все будет зависеть от кланов — как в плане информации, так и в плане исполнителей. Когда ты оторван от привычных возможностей Службы Безопасности, это все равно что быть паралитиком, чье тело не слушается, да и не может слушаться мозга, что бы он там ему не приказывал сделать, даже пошевелиться, не говоря о прочих вещах. Но теперь он выращивает другое тело — кланы Голицыных, Воронцовых, волхвы. И это тело будет не менее мощным прежнего, утраченного. И что оно точно будет, граф знал. Сейчас он — мозг, а остальные — его добровольные партнеры. И их возможности превышают таковые у тех, кто сейчас подгреб под себя СБ и двор. Но они пока об этом не знают…
