«Наутилус» у Северного полюса - страница 17

Шрифт
Интервал

стр.

Поверхность воды рябилась от легкого бриза. Мы проходили через полосу тумана. Стоять на мостике было приятно — температура была не ниже, чем в проливе Лонг-Айленд в январе. Когда я, как зачарованный, смотрел на этот негостеприимный ледяной покров, на память мне приходили различные истории прошлого, часто трагические, и люди, противопоставлявшие этому гигантскому барьеру свою сравнительно небольшую энергию и средства, которыми они тогда располагали. Вспомнились такие имена, как Росс, Пири, Кук, Амундсен, Стефансон, Уилкинс.

Рядом с нами раздавался шум работающих дизелей; выпуская клубы белого дыма, шла в суровую Арктику подводная лодка «Триггер». Согласно намеченному плану она должна была оставаться за пределами пака во время нашего погружения, чтобы помогать собирать данные с помощью подводных гидролокационных установок и, откровенно говоря, с целью моральной поддержки.

Я заверил командира «Триггера», что наше первое погружение под лед будет очень непродолжительным, мы пройдем не более ста пятидесяти миль и встретимся с ним за пределами пака спустя примерно сутки после нашего погружения. Через некоторое время я приказал вахтенному офицеру погружаться, если лодка к этому готова. 1 сентября 1957 года в восемь часов вечера прогудел ревун, и «Наутилус» погрузился. Не зная толщины льда, мы опустились на глубину более ста пятидесяти метров и взяли курс на север. Несколько минут мы двигались очень медленно.

Вторжение в неизведанный мир

Мы продвигались на север, уходя все дальше в неизвестность. В течение непродолжительного времени мы получили при помощи эхоледомера данные, которые считали в то время вполне достаточными для суждения о находящемся над нами слое льда. Мы обнаружили, что арктический паковый лед представляет собой громадную, вечно движущуюся, неоднородную по плотности массу. Местами это только небольшие льдины и обломки, среди которых может пройти любое надводное судно. Большая же часть ледового покрова состоит из отдельных льдин размерами до трех — пяти метров, редко больше. Нижняя сторона льда — не гладкая, как многие думали, а неровная. Ледовый покров имеет множество разводий и полыней, достаточно больших для всплытия подводной лодки. Они расположены на значительных расстояниях друг от друга, не всегда допускающих возможность всплытия обычной подводной лодки, вопреки предположению Уилкинса.

Тогда мы этого не знали, но позднее обнаружили, что эхоледомеры, наряду с множеством точных данных, не давали полного представления о характере льда, вернее, — мы не учитывали специфики показаний приборов. Каждый из них имел два самописца. Один предназначался для записи показаний глубиномера, точно фиксировавшего расстояние до поверхности воды. Этот самописец чертил одну линию на непрерывно движущейся бумажной ленте. Второй самописец соединялся с эхоледомером и давал графическое изображение нижней стороны ледового покрова. Таким образом, по мере движения вперед оба самописца вычерчивали рельеф и толщину льда ниже уровня воды.

Тогда мы не знали и только во время нашего следующего полярного перехода выяснили, что циклическая скорость эхоледомера была слишком медленной для скорости хода «Наутилуса». Иначе говоря, наши сигналы достигали нижней кромки льда и возвращались обратно со скоростью, недостаточной, чтобы получить точное представление о его рельефе. В результате мы имели о нем лишь частичное представление. Например, мы заметили, что иногда происходило вдавливание пера, свидетельствующее о возможной толщине льда пятнадцать и более метров. Мы рассматривали эти замеры как несовершенные сигналы эхоледомера. Фактически же они не были фиктивными, так как показывали свисающие на большую глубину ледяные выступы, опасные и гибельные для нашей лодки. Лед был много толще, и его выступы проникали гораздо глубже, чем мы полагали.

После того как мы освоились с плаванием в бесшумной холодной среде, я почувствовал желание взглянуть на лед. Я отдал приказ постепенно уменьшить глубину погружения и поднять перископ. Вода была сероватой и совсем не темной, так как солнечный свет проникал через лед. Прожектор, установленный на мостике, оказался лишним. Я переключил перископ на увеличение, чтобы лучше разглядеть льдины, которые проносились над головой подобно серым облакам. Это было чарующее, но в то же время жуткое и неприятное зрелище. Так как с научной точки зрения оно не представляло никакого интереса, я опустил перископ и благоразумно решил наблюдать за льдом через экран гидролокатора.


стр.

Похожие книги