В самом деле, что такое религия с точки зрение научной философии, отстаиваемой Спенсером? Это — естественное, подчиненное общему закону эволюции, развитие элементарного факта, в свою очередь естественного, обыденного и даже ничтожного, а именно иллювии двойника.
Для того, чтобы уяснить себе те выводы, которые действительно вытекают из этого тезиса, необходимо рассмотреть последний с точки зрение самого Спенсера.
Естественная эволюция, как он ее понимает, не есть чисто механический процесс. Конечно, она имеет своим материалом факты, изолированные друг от друга подобно атомам, и она собирает эти материалы извне, группируя вокруг известного первичного факта другие факты, связанные с ним и созданные окружающей средой. Но она отнюдь не производит беспорядочных сочетаний. Она порождает существа, тонко организованные, способные к изменениям, прогрессивно приспособляющиеся друг к другу. В действительности, она присуща каждому элементу природы в виде стремление к равновесию я всеобщей согласованности.
Отсюда следует, что все сколько-нибудь определенные и устойчивые продукты эволюции в самих себе заключают свою ценность и свое достоинство; ибо каждый из них представляет в данном пункте пространства и времени необходимый момент, единственно возможную и благую форму того всеобщего взаимного приспособления, которое является высшим законом природы. Здесь мы имеем, по-видимому, принцип, характерный для англосаксонского мира: всякое бытие, раз оно уверено в себе и жизненно, раз оно энергично отстаивает и защищает себя, самим фактом своей наличности доказывает или добывает свое право. Таким образом, религиозные явления, уже одним тем, что они существуют, что они устойчивы, что они обладают всеобщностью и живучестью, доказывают согласно принципам Герберта Спенсера свое соответствие с той средой, в которой они сохраняются, свою правомерность, свою ценность.
К тому же религиозные явления, поскольку они существуют и отстаивают себя, сами являются опытными данными, условиями, к которым должны приспособляться все другие виды бытия. Первая часть Основных начал говорит не только о том, что религия должна согласоваться с наукой, она доказывает также, что наука должна уважать основы религии. Если Герберт Спенсер осуждает теологию, играющую законами природы, то не в меньшей степени негодует он на науку, поскольку эта последняя стремится уничтожить тайну, залог абсолютного.
Таким образом, уже тот самый факт, что существующие религии выдержали испытание времени, гарантирует их значение. Но в каком смысле явление эти имеют значение? Могут ли они интересовать современное религиозное сознание, или же они представляют только лишенные смысла суеверия, так что о сохранении их можно говорить лишь в том смысле, в каком мы говорим о сохранении механических сил или слепых инстинктов, заложенных в нас природой?
Исходным пунктом религиозного развития оказывается по Спенсеру явление, ценность которого с точки зрение религиозного сознание равна, по-видимому, нулю, — а именно, вера примитивного человека в реальность тех образов, которые он видит во сне. Каким же образом этот жалкий зачаток не был уничтожен эволюцией в ее целом? Верование и учреждения, представляющие из себя развитие и приспособление грубых суеверий, даже в том случае, если они обладают практической полезностью, живут исключительно насчет человеческих фантазий, с которыми разуму нечего делать.
Но быть может это рассуждение не так безупречно, как это кажется с первого взгляда. Быть может, эволюция в состоянии в конце концов преобразовать самый принцип, из заблуждение сделать истину? Во всяком случае Спенсер не так смотрел на дело. В Основаниях Социологии, в главе, озаглавленной Прошлое и будущее религии, а также в статьях, помещенных в Nineteeth Century (1884), он дает следующий ответ на приведенные выше возражение против его системы:
Вывод был бы верен, если бы были справедливы посылки. Но в противность тому, что думает, быть может, большинство моих читателей, в том примитивном представлении, из которого зарождаются религии, есть зародыш истинного познания. Истина, которую предчувствует, хотя и очень слабо, примитивное представление, заключается в том, что сила, проявляющаяся в вашем сознании, есть лишь специальная, соответствующая данным условиям, форма обнаружения некоторой силы, существующей вне познания. Первоначально мы смешиваем эту силу с нашим собственным образом, возникающим перед нами в некоторых естественных явлениях. Но смешение это не есть абсолютная ошибка. Ибо не подлежит сомнению, что в нас есть сила, что сила эта совпадает с силой всемирной. Поэтому нам нет надобности совершенно изменять нашу примитивную гипотезу для того, чтобы превратить ее в философское положение: нужно только устранить из нее всякие антропоморфические толкования. Доведя до конца это очищение исходной гипотезы, мы приходим к убеждению, что сила вне нашего сознание не может быть похожа на ту силу, которую мы знаем в себе, но что, несмотря на это, обе они должны быть лишь различными формами проявление одного и того же бытия.
