Кроме того, уже на ранней стадии воспитания ребенка учат проявлять чувства, которые вовсе не являются его чувствами. Его учат любить людей (обязательно всех), быть некритично дружелюбным, улыбаться и т.д. Если в процессе воспитания в детстве человек "обломан" не до конца, то впоследствии социальное давление, как правило, завершает дело. Если вы не улыбаетесь, про вас говорят, что вы "не очень приятный человек", а вы должны быть достаточно приятным, чтобы продать свои услуги в качестве официанта, продавца или врача. Лишь тот, кто находится на самом верху социальной пирамиды, и тот, кто в самом низу ее — кто продает только свой физический труд, — может позволить себе быть не особенно "приятными". Дружелюбие, веселье и все прочие чувства, которые выражаются в улыбке, становятся автоматическим ответом; их включают и выключают, как электрическую лампочку".
Ролло Мэй говорит о "Я-переживании", характеризуя, что значит для человека осознавать свое бытие. Хотя Мэй, главным образом, сосредоточен на интенциональных аспектах "Я-переживания" и поэтому уделяет больше внимания потенциальным возможностям, он, разумеется, выделяет тот же самый внутренний процесс в человеке, который я называю внутренним, или экзистенциальным, чувством. Мэй пишет о "Я-переживании": "Во-первых, Я-переживание само по себе не является решением проблем человека; скорее, оно является предпосылкой их решения". Далее он говорит: "Способность терапевта помочь пациенту узнать и пережить свой собственный опыт — главное в терапевтическом процессе".
Эта книга рассказывает о семерых людях, которые исправили кое-что в своей жизни с помощью осознания своего внутреннего бытия. Каждый из них многому научил меня, и я постараюсь передать эти уроки. Надеюсь, что читатель погрузится в истории этих людей, а не станет изучать их беспристрастно. Если читатель позволит настоящим описаниям вступить в перекличку с его собственным опытом, это может помочь ему обогатить свою жизнь. Ибо каждый из нас — я, пишущий эти строки, вы, читающие их, — достигает ощущения правильности бытия в той степени, в которой мы действительно следуем внутреннему направлению своей жизни. В этом отношении, как и во многих других, люди, чьи истории я сейчас передам, — такие же, как и мы.
2. Лоренс: личность и ничто
Кто я или что я? В своем последнем основании? Помимо званий, ролей, степеней и всех этих этикеток, наклеенных на меня? Помимо занятий и отношений, даже имени и личной истории? Кто я? Что я?
Самый главный урок, которому меня научила жизнь, таков: сущность моего бытия состоит в субъективном осознании, представляющем собой непрерывный процесс. Окончательно я не могу отождествить себя ни с какой-либо материей (например, с моим телом), ни с чем-либо, что я произвожу (моими словами на этих страницах), ни с каким-либо из моих свойств (мой интерес к другим), ни с моим прошлым, ни с моими планами на будущее, ни с моими сиюминутными мыслями, ни с какой-либо иной вещью. Короче говоря, я — не вещь, ничто[5] Я — исключительно процесс моего бытия — например, процесс написания этих слов, — но я не содержание слов или идей, которые они выражают. Я — тот, кто осознает процесс письма, выбирает способы выражения мыслей, надеется на понимание, наслаждается возникновением мыслей и образов своих переживаний.
Этого понимания трудно достичь, потому что почти всегда нас учат по-другому осознавать себя. Нас учат воспринимать свою личность через образование, отношения с окружающими, профессию, список наших достижений, через объективные вещи. Таким образом мы можем надеяться стать кем-то или достичь чего-то. Но иногда случаются сильные поворотные переживания, когда, наконец, мы освобождаемся от всех этих объективаций и открываем свободу, которая является нашей глубочайшей природой. Тогда мы чувствуем, как можно по-настоящему быть живым; тогда мы ощущаем различные возможности, которые были открыты перед нами, но которыми мы не решались до этого воспользоваться. Тогда биение жизни становится мощным и сильным.
* * *
