– Ты сейчас же звонишь охранникам и говоришь им, что мы с тобой выезжаем на «мерседесе» из ворот. Но прежде ты вернешь мне все мои вещи и документы. Запомни, если вздумаешь предпринять что-нибудь против меня, я воткну эти ножницы тебе в висок… У меня нет выхода. А теперь поднимайся, и пойдем…
Гаэлль, бледная от волнения и перепуганная насмерть, к тому же еще не пришедшая в себя после глубокого послеобеденного сна, подошла к встроенному в стену шкафу и достала оттуда чемоданы Наталии, затем, после того как Наталия проверила, все ли на месте, они спустились в кладовку, где Гаэлль взяла трубку телефона и сказала несколько отрывистых фраз на французском – Наталия ничего, конечно, не поняла. Но решила довериться Гаэлль, поскольку другого выхода у нее все равно не было.
Они спустились в гараж, который находился под замком, сели в машину (Наталия держала в кармане жакета ножницы и была готова в любую минуту воспользоваться ими…) и выехали на центральную аллею.
Проезжая ее, она была поражена размерами парка. Разумеется, ни о каком побеге пешком не могло быть и речи: слишком далеко располагались друг от друга ворота и сам замок. И это просто чудо, что прошлой ночью Наталия не успела преодолеть и трети расстояния, иначе ей не удалось бы убежать от собак и вовремя спрятаться в замке.
Она впервые видела массивные чугунные ворота, роскошные, украшенные литьем и изящными решетками. В небольшом кирпичном строении размещалась охрана, несколько мужчин в черной форме, увидев Гаэлль, приветствовали ее кивком. Ворота сами раскрылись, выпуская машину.
– А теперь гони, – едва дыша приказала Наталия и, достав ножницы, приставила их к шее Гаэлль.
Машина полетела по ровной, мокрой от легкого снега дороге в самое сердце Парижа.
Когда они выехали на оживленную трассу, Наталия приказала остановить машину.
– Обещаю, что я найду Изабель, так и передашь Луи… Я обменяю ее на полтора миллиона франков, тем более что аванс мне уже выписан. Думаю, что я успею предъявить чек куда следует прежде, чем ты доберешься до замка и предупредишь Луи. Теперь, когда меня там нет, ты можешь сообщить мне номер телефона, он необходим мне для того, чтобы я смогла сообщить вам о результатах своей работы. Ведь в замке наверняка есть телефон?
– И не один, – глухим голосом отозвалась Гаэлль.
– Я слушаю. – Наталия достала записную книжку и вписала туда целых три номера. – А теперь ответь мне: кто вас нанял?
– Ги Дюпон.
– Что будет тебе за то, что ты помогла мне сбежать?
– Я не помогала…
– И все же?
– Не знаю…
Наталия вышла из машины, и Гаэлль не успела ничего предпринять, как она тут же остановила такси, села и укатила в противоположную сторону.
Она колесила примерно полчаса, расспрашивая водителя, где находится банк, название которого она с трудом прочла на выписанном ей Луи Сора банковском чеке.
Больше всего она боялась неприятностей и сложностей в банке. Но чек был выписан на предъявителя, а потому, предъявив свои въездные документы, она довольно быстро получила полтора миллиона франков и уже спустя два часа после побега сидела в каком-то ресторанчике и уплетала за обе щеки жаркое.
Первый визит она собиралась нанести Анне Беар. Ее телефон и адрес сохранились у нее еще с прошлой поездки. Объяснив таксисту, что она иностранка, она показал ему адрес, и они покатили в сторону Триумфальной арки.
Это был один из самых престижных районов Парижа. Особняк, принадлежащий Беарам, поразил Наталию своим великолепием. Красного кирпича, с башенками и высоким крыльцом, к которому вела длинная дорожка, посыпанная гравием, дом олицетворял собой образчик вкуса и достатка.
Не уверенная в том, что там кто-то есть, она попросила водителя подождать ее, а сама открыла калитку и направилась к дому. Служанка, открывшая дверь, сказала, что Анна вернется домой только к вечеру, и спросила, что передать.
– Знаете, мне так приятно, что вы говорите на русском…
– Моя хозяйка тоже русская… – ответила полноватая для своих юных лет девушка и улыбнулась, показывая мелкие и ровные, как у мышки, зубы.
– Вот и скажи своей хозяйке, что Наталия Орехова заедет к ней в девять часов, это будет не поздно?
