Перед тем как сесть играть, она тщательнейшим образом обдумала ход своих дальнейших действий и дала себе слово впоследствии непременно узнавать время, дату и желательно адрес… Для этого, как известно, существуют газеты, радио, таблички на домах, телевидение, наконец…
Вот и сейчас, находясь в винном погребе или подвале (а то, что она находится под землей, нетрудно было определить, выглянув в крохотное, по форме напоминающее половину круга оконце, за которым вровень с ним росла трава), она подумала в первую очередь о том, что надо бы подняться наверх, в дом, чтобы попытаться определить время и дату того дня, когда этот подвал выглядел именно так, а не иначе… И вдруг в самом углу подвала за одним из стеллажей она увидела лежащую на боку женщину. На ней было зеленое, в блестках, короткое платье, которое, задравшись, открывало тонкое бедро, обтянутое прозрачным чулком… Наталия подошла поближе и вместо головы увидела кочан капусты… Она закричала…
Очнулась через несколько минут возле двери. Перевела дыхание и поняла, что не может вот так просто уйти, не выяснив, кому из знакомых ей уже людей принадлежит тело…
Она вернулась на то место, где лежал труп, и решила осмотреть тело.
Оно уже успело застыть. Она прикоснулась к согнутому колену и попыталась перевернуть тело на спину. Ей это удалось сделать аж с третьей попытки. Это была, судя по всему, очень молодая и стройная девушка. На всем видимом пространстве тела ни одной царапины или крови… Кровь натекла лишь под спину и застыла, превратившись в бурую корку. Края неровной раны, образовавшейся в результате отсечения головы от тела, тоже успели подсохнуть. Несколько рыжих прядей прилипли к ране…
Наталия собралась уже было вернуться к двери, чтобы подняться в дом, как вдруг заметила точно такое же по цвету пятно, только уже под другим стеллажом, до которого она еще не успела дойти.
Там она обнаружила еще один труп. Но только принадлежащий мужчине. У него тоже не было головы, ее заменял кочан капусты.
И если при осмотре тела девушки почему-то не возникло мысли прихватить с собой какую-нибудь вещицу, с помощью которой можно было бы попытаться разобраться во всем этом и в связях с интересующим ее делом о маркере, то когда она склонилась над мужчиной (а он был в дорогом темном костюме, белой сорочке и шелковой темно-красной, с золотым шитьем, жилетке), ее внимание тотчас привлек оттопыренный карман пиджака. Наталия сунула туда руку и достала крохотные кружевные черные трусики. Затем показалось несколько стофранковых купюр. Во внутреннем кармане костюма она обнаружила роскошное портмоне из крокодиловой кожи, просто набитое тысячефранковыми банкнотами. И ни одного удостоверения личности. Ни прав, ничего…
Тогда она вернулась к девушке, внимательно осмотрела ее и, только приподняв еще больше подол ее зеленого вечернего платья, поняла, что на ней нет трусиков. Значит, те, что она нашла в кармане мужчины, принадлежали ей…
Конечно, без головы было сложно определить, видела ли она когда-нибудь эту девушку или мужчину, но все же кое-какие предположения у нее уже были…
Кроме того, ей просто необходимо было узнать время, когда эти тела были найдены или лежали здесь в реальной жизни, а для этого необходимо было подняться в дом…
Она подошла к двери, открыла ее без труда и по лестнице поднялась наверх. Лестница вела прямо в прихожую, а оттуда можно было проникнуть в дом… Она уже почти дошла до двери и даже увидела лежащую на столике в гостиной пачку газет, как ее отвлекли…
Что-то прошелестело, какой-то мощный воздушный поток почти ударил в лицо, пахнуло серой… И все.
Она открыла глаза и замотала головой, приходя в себя…
Она сидела перед роялем. Ее подташнивало.
– С вами все в порядке? – услышала она и в сердцах швырнула книгой в появившуюся в дверях голову Луи Сора:
– Негодяй, вы все мне испортили!
Он тотчас скрылся за дверью, и она услышала оттуда:
– Вы же кричали… Я подумал, что вам понадобилась помощь…
Наталия оглянулась: ей показалось, что за ней кто-то следит.
