Быстро подняли по тревоге бойцов — часть отдыхала по домам, но усиленную роту сформировали, оставили в расположение офицеров, чтобы организовывали подходящих бойцов и отправляли их в бой. Получили двойной БК, гранаты, взяли с собой все трофейные гранатометы, какие были — в случае боя за здание министерства пригодится каждый. Вместе с ними шла часть из президентской гвардии, для них оставили место в машинах, колонна уже пофыркивала моторами перед расположением. Споро погрузившись по машинам — тронулись.
Первые вопросы у лейтенанта Асадулло появились, когда они повернули на Дар уль Амман, и он увидел, что советское посольство блокировано. Если бы было блокировано американское посольство или британское — он бы все понял, нельзя дать наймитам скрыться и избежать справедливого народного суда. Но почему блокировано советское посольство?
Лейтенант пригляделся, и понял, что задачу по блокированию выполняют коммандос с крепости Бала Хиссар. Они что, опасаются, что Танай прорвется в здание советского посольства.
Лейтенант ткнул в бок равного его по званию президентского гвардейца.
— Рафик, а почему блокировано советское посольство? — спросил он
— Во избежание эксцессов — равнодушно ответил гвардеец.
— Каких эксцессов? Разве русские не за нас?
Колонна сбавила скорость, объезжая стоящих цепочкой солдат.
— За нас — не за нас — тебе это надо?
Асадулло это было надо — в конце концов, он учился в СССР.
— Рафик, я знаю, что советские — за нас и помогают нам.
Гвардеец пожал плечами. Машины объехали оцепление и снова начали набирать скорость.
— Приедем — у командона спроси. Я не знаю.
Впереди что-то треснуло, что-то вроде сильного хлопка — и если президентский гвардеец не сразу сообразил, то Асадулло понял. В конце концов, боевой опыт у него был, и немалый…
— Кра![84]
Он едва успел нырнуть вниз — как пулеметная очередь вспорола брезент кузова, и его непонятливый, или наоборот хитрый и себе на уме собеседник повалился на него, харкая кровью. Кто-то закричал…
Машина с сильным толчком остановилась, загремели выстрелы — со всех сторон.
Отпихиваясь руками и ногами, лейтенанту удалось выбраться из кузова, выпасть на асфальт, чудом избежав направленной в его сторону автоматной очереди — асфальтовое покрытие дороги лопнуло от пуль рядом с ним. Отталкиваясь ногами и руками ему удалось невредимым отползти за задние скаты Урала — и тут он понял, что головная БРДМ горит, а сами они под обстрелом.
Кто-то перебежал от второй машины — она остановилась, и стекла в водительской кабине были разбиты пулями. Это был президентский гвардеец, раненый.
— Ты кто?
— Я из десанта — лейтенант не счел нужным называть свое имя, дело с блокированием советского посольства уже пошатнуло его веру в то, что он делает.
Кто остался в живых — вылезали из кузова под обстрелом, занимали позиции за скатами, отстреливались…
— Надо наступать!
— Куда наступать! У нас потери — не меньше половины личного состава! Нужна помощь!
— Коммандос нам помогут!
— Где старший! Кто вообще старший? — лейтенант дал очередь наугад в сторону противника
— Я старший!
— Вызывай своих! Нужно подкрепление!
Щелкнул предохранитель — лейтенант ошалело глянул на Стечкин в руке гвардейца. Рука заметно тряслась…
— Приказываю наступать, трусы!
— Ты что, рафик? Не видишь — нам и шага сделать по улице не дадут!
— Приказываю…
Национальный гвардеец захрипел и забулькал, из горла хлынула кровь
— Снайперы! Снайперы слева!
— Бросайте дым! Отходим! Занять позиции по жилому сектору слева.
Несколько дымовых шашек шлепнулись на асфальт, зашипели, извергнув из себя клубы густого, белого дыма. Дым закрывал их от стрелков.
— Понесли его! Быстрее!
Они добежали до машин, припаркованных на левой стороне улицы. Лейтенант тащил того самого странного гвардейца, все они тащили, кого могли… Он залег за машиной, и только сейчас понял, что гвардеец — умер.
Забрав у него Стечкин — лейтенант сунул его себе за ремень — пригодится. У него были пистолет, но в городском бою ни один пистолет не бывает лишним.
Взяли штурмом министерство, в общем…
Со стороны министерства на улицу выехал БТР, бабахнул из крупнокалиберного пулемета — в небо, колонну добивать смысла не было, и так все горело. Потом — над улицей колоколом загромыхал мегафон.
