Вначале ему нужно было обработать дыру, что заняло почти час. Эдгар работал не торопясь: трещины могли пойти дальше и повредить всю деку. Закончив, он поднялся и выпилил из стены кусочек бамбука. Вырезал его по форме отверстия, намазал клеем и аккуратно забил в отверстие. Разорванные струны позволяли добраться до пулевого отверстия сверху, и Эдгар тщательно зачистил края. Это заняло довольно много времени: нож был слишком маленьким. Пока он трудился, он понял, что за это время он мог бы попросить у Кэррол а рубанок или нож побольше, или, может быть, подходящую древесину. Но что-то его останавливало в этом. Вообще, он хотел бы распилить всю стену форта — символ войны — и превратить ее в один звучащий механизм.
Когда он закончил забивать клинья, он занялся порванными струнами: открутил, свернул их и положил в карман. Еще один сувенир. Найдя в саквояже струны нужного диаметра, он развернул их и натянул от одного колка к другому и обратно. Третью струну он прикрепил к собственному колку, а затем протянул ее параллельно соседним струнам. Обрезав проволоку, он оставил конец длиной с собственное запястье, его должно было хватить еще на три оборота колка. Новые струны были блестящие и серебристые в отличие от тусклых старых струн, и Эдгар подкрутил их повыше, потому что они должны были растянуться.
Закончив со струнами и колками, он снова обошел рояль спереди. Теперь нужно было поднять тон всего инструмента. Двигаясь с середины клавиатуры в обе стороны, он начал ударять по клавишам и натягивать струны. Теперь работа пошла быстро. Но все равно на это потребовался почти час.
Было уже за полдень, когда он начал регулировать звук. «Механизм звукоизвлечения у фортепиано непрост, — объяснял он обычно клиентам, — он связывает клавиши и молоточки, то есть — пианиста и музыку». Чтобы добраться до нужного листа, теперь он снял переднюю доску. Он выровнял высоту молоточков, поправил рычаги и установил на место возвратный механизм. Время от времени он отвлекался на то, чтобы поправить клавиши, подогнать педали. Когда наконец он выпрямился, запыленный и уставший, рояль был уже в рабочем состоянии. Эдгар особенно радовался тому, что в нем не было серьезных повреждений, например треснувшего блока колков. У Эдгара здесь не было инструментов для устранения подобных поломок. Он настолько увлекся работой, что не представлял себе, сколько прошло времени. И только сейчас, выйдя на улицу, понял, что солнце быстро спускается к вершинам деревьев.
Было уже темно, когда он встретился с доктором у него в приемной. На столе стояла тарелка с недоеденным рисом и овощами. Перед Кэррол ом лежала стопка бумаг, которые он читал.
— Добрый вечер.
Доктор поднял глаза.
— А, мистер Дрейк, вы наконец закончили. Повар считал, что нужно послать за вами, но я сказал, что не стоит вам мешать. Он очень возмущался тому, что придется подождать, пока вы не закончите, но, к счастью, он сам — любитель музыки, и мне удалось убедить его, что чем скорее вы закончите, тем скорее у него будет возможность послушать игру на фортепиано. — Он улыбнулся. — Садитесь, пожалуйста.
— Простите, что я не умылся, — сказал Эдгар, присаживаясь на маленькую тиковую табуретку. — Я умираю от голода. Я хотел бы принять ванну сразу же после обеда и затем отправиться в постель. Завтра я встану как можно раньше. Но мне хотелось бы еще кое-что у вас узнать. — Он поудобнее устроился на табуретке. — Я уже говорил вам об этом — я не уверен, что дека переживет следующий влажный сезон. С этим не все бы согласились, но я считаю, что нам стоит попытаться как-то защитить ее от влаги. В Рангуне и Мандалае я видел множество деревянных инструментов, с которыми наверняка возникают те же проблемы. Вы не знаете, кто может помочь нам в этом?
— Знаю наверняка. Я знаком с бирманцем, играющим на лютне, он раньше играл для короля Тибо, у него есть жена — шанка из Маэ Луин. После падения королевского двора он вернулся сюда и занялся сельским хозяйством. Иногда он играет у нас, когда ко мне приезжают гости. Завтра я постараюсь привести его к вам.
