Но, господа, я отвлекся от темы, за что прошу вашего прощения. Итак, мы получили рояль в порту и перевезли его на лошадиной упряжке в центр города, где незамедлительно начали готовиться к его дальнейшей транспортировке. Дорога до нашего лагеря по типу своего ландшафта разная. Сначала, от Мандалая до подножия Шанского нагорья, мы идем по сухой плоской равнине. На этом участке пути я решил использовать бирманского слона-носильщика, хотя поначалу не хотел доверять столь хрупкий инструмент животному, которое целые дни занято перетаскиванием бревен. Рассматривалась возможность использовать браминских быков, но дорога местами сужается настолько, что пройти по ней паре животных в упряжке представляется практически невозможным, поэтому мы все же решили остановиться на слоне. Вторая часть пути представлялась большим испытанием, так как здесь дорога становится слишком крутой и узкой для такого животного. Было решено, что продолжать путь мы будем пешком. К счастью, рояль оказался легче, чем я предполагал, оказалось, его можно поднять и нести вшестером. Сначала я планировал путешествовать с более крупным отрядом, возможно, с армейским эскортом. Но мне не хотелось, чтобы у местных жителей рояль ассоциировался с нашими военными целями, и я отказался от этого плана. Моих людей со мной было достаточно, дорога была мне хорошо известна, в этом районе нападения дакоитов были единичны. И мы незамедлительно приступили к сооружению носилок для транспортировки рояля.
Мы начали наш поход утром 24 февраля, после того как я закончил свои дела в армейском гарнизоне. Фортепиано было погружено на большую военную повозку. В нее, в свою очередь, был запряжен слон, гигантское животное с грустными глазами, которое, кажется, было совершенно безразлично к своему необычному грузу. Мы двигались быстро. К счастью, стоял сухой сезон и на протяжении всего пути погода нам благоприятствовала. Если бы шли дожди, боюсь, наше путешествие оказалось бы невозможным: роялю мог бы быть нанесен неоценимый ущерб, а физическая нагрузка на людей была бы слишком велика. Но в любом случае нам предстоял нелегкий путь.
Мы выступили из Мандалая, сопровождаемые вереницей любопытных ребятишек. Из-за ухабов на дороге молоточки ударились о струны, создавая приятный аккомпанемент. Были уже сумерки, когда мы первый раз остановились на отдых. Хотя слон уверенно продвигался вперед, я понимал, что пешком мы будем двигаться существенно медленнее. Это беспокоило меня: я и так провел в Мандалае целую неделю. Я уже подумывал вернуться в Маэ Луин до того, как привезут рояль, но я уже понял, что люди, сопровождающие его, обращаются с ним не слишком-то почтительно и аккуратно, несмотря на то, что я непрестанно призывал их быть осторожнее и объяснял тонкое устройство этого инструмента. Учитывая значительные трудности, на которые пришлось пойти военным ради доставки инструмента, а также важность целей, которым он должен был послужить, мне представлялось неразумным потерять инструмент из-за собственного нетерпения, как раз когда окончание пути было так близко.
Всякий раз, когда мы останавливались, мы привлекали внимание местных жителей, которые начинали толпиться вокруг рояля, строили предположения о его назначении. По началу либо я, либо один из моих спутников объяснял, что это и зачем его везут, а затем нас начинали одолевать просьбами послушать, как звучит рояль. Таким образом, меня заставили сыграть раз четырнадцать за первые три дня нашего путешествия. Крестьяне были в восторге от музыки, но меня это изрядно утомило — они отставали, только когда им говорили, что инструмент „выдохся“, имея в виду, само собой, не инструмент, а музыканта. На третий день я приказал своим людям не рассказывать никому об истинном предназначении рояля. С этого момента любопытным мы объясняли, что это страшное оружие, и постепенно нас оставили в покое.
Проще всего добираться до Маэ Луин, следуя на северо-восток до Салуина, а затем спуститься по реке до места назначения. Но в сухой сезон река обмелела, и я решил подойти к реке прямо напротив Маэ Луин, а там переправиться. Через три дня дорога стала круче, мы поднимались из долины Иравади к плато Шан. С великим сожалением нам пришлось распрячь слона и перенести инструмент на носилки, которые мы соорудили. Это были носилки в форме паланкина — наподобие тех, что используют на шанских праздниках: два параллельных бруса, за которые берутся носильщики, плюс дополнительные поперечные поддерживающие брусья. Мы погрузили рояль на носилки клавиатурой вперед, так как таким образом было проще удержать его в равновесии. Погонщик слона вернулся с ним в Мандалай.
