Наконец он проговорил:
– Я восхищен вашим вкусом, доктор. Как вам удалось выбрать именно такой инструмент? Или вообще выбрать «Эрард» для ваших целей?
– Или вообще рояль для моих целей, вы хотели сказать?
Эдгар усмехнулся:
– Что ж, вы правы. Иногда, признаю, я мыслю слишком однобоко. На самом деле, это кажется настолько подходящим...
– Я польщен вашим мнением, мистер Дрейк. По-видимому, мы с вами мыслим примерно одинаково... В рояле есть нечто, отличающее его от прочих инструментов, нечто благородное, заслуживающее восхищения. Это как раз всегда вызывает наиболее горячие споры среди шанов, которых я знаю. Они считают, что слышать звучание этого инструмента — большая честь. Вместе с тем это и наиболее демократичный из всех инструментов, мне кажется, им способен наслаждаться любой человек.
– И все-таки почему «Эрард»?
– На самом деле, я не просил конкретно этот инструмент. Я просто хотел получить «Эрард», какую-нибудь старую модель. Возможно, я даже упоминал о модели 1840 года, потому что где-то слышал, что на таком инструменте когда-то играл Лист. Военное министерство самостоятельно сделало выбор, а может быть, мне просто повезло, — это, возможно, был единственный инструмент, который можно было купить в тот момент. Я согласен с вами, он прекрасен. Надеюсь, что вы сможете лучше просветить меня по поводу его технических особенностей.
– Конечно же... только с чего мне лучше начать? Я не хотел бы показаться нудным.
– Мне приятна ваша скромность, мистер Дрейк, но могу вас уверить, вы не можете быть для меня нудным.
– Тогда все в порядке... но, ради бога, остановите меня, если вам все же станет скучно. — Эдгар провел ладонью по крышке. — Доктор, этот концертный «Эрард» 1840 года выпущен парижской мастерской Себастьена Эрарда, что делает этот инструмент особенным, потому что большинство «Эрардов», которые можно найти в Лондоне, выпущены лондонской мастерской. Корпус из красного дерева. У этого «Эрарда» двойная система звукоизвлечения — то есть рычагов, которые поднимают молоточки к струнам. Она устроена так, что после того, как молоточек ударяет по струне, он может упасть обратно. Это новшество было разработано Эрардом, но теперь является обычным для всех инструментов. В «Эрардах» рычаги очень слабые, поэтому молоточки часто приходится подтягивать. Их головки состоят из чередующихся слоев кожи и войлока, и работать с ними гораздо сложнее, чем с большинством других пианино и роялей, где они сделаны лишь из одного войлока. Даже не изучая состояния инструмента, я могу поклясться, что его тон ужасно расстроен. Мне даже трудно представить, что способна натворить повышенная влажность с войлочным покрытием молоточков.
Гм-м... Что еще сказать вам, доктор? Две педали — задерживающая звук и так называемая una corda. Демпферы тянутся до второй си выше средней октавы — это совершенно типично. У «Эрардов» демпферы расположены под струнами и закреплены на пружинах, что необычно, поскольку у большинства инструментов других производителей они прилегают к струнам сверху. У него должны быть чугунные распорки между внутренней опорной доской и обшивкой, это стандартно для этой модели — когда я загляну внутрь, я смогу сказать наверняка. Они помогают поддерживать натяжение стальных струн, они очень прочные и используются для более громкого звучания. — Он дотронулся до того места над клавиатурой, где была инкрустация. — Взгляните, это перламутр. — Он поднял глаза и заметил несколько растерянное выражение на лице Кэррола. — Простите меня, — рассмеялся он, — я увлекся...
– Мне приятно видеть, что мой инструмент доставляет вам такое удовольствие. Хочу вам признаться, я боялся, что вы будете рассержены.
– Рассержен? Господь милосердный, отчего же мне сердиться?
— Не знаю, я думал, что плачевное состояние инструмента — в какой-то мере моя вина, что я подверг его слишком большому риску, притащив сюда, и это не может не вызывать праведного гнева истинного почитателя фортепиано. Не знаю, помните ли вы, но я просил Военное министерство передать вам конверт, который не следовало распечатывать раньше времени. — Он помолчал. — Теперь вы можете вскрыть его. В нем — ничего особенного, это просто описание того, как я перевозил рояль в Маэ Луин. Но я не хотел, чтобы вы прочли это прежде, чем увидите, что он находится в целости и сохранности.
