— А я...
— Мне нужна ваша помощь, мистер Дрейк.
— Я готов сделать все, что потребуется. Правда, я не слишком хорошо обращаюсь с винтовкой, но...
— Нет, у меня для вас более важное поручение. Даже при условии, что подмога придет вовремя, Маэ Луин может не выстоять, а если мы и сможем отразить нападение, без серьезных потерь в любом случае не обойтись. Это всего лишь маленькая деревня.
— Но если у вас будет больше людей...
— Может быть, а может быть, они подожгут лагерь. Я должен предусмотреть и такую возможность. Я не могу рисковать всем, чего я достиг за двенадцать лет. Военные отстроят Маэ Луин, но на большее я рассчитывать не могу. Я уже отдал распоряжения насчет моего медицинского оборудования, микроскопов, коллекций растений, чтобы они были спрятаны и сохранены. Но остается...
— «Эрард».
— Я не смогу доверить моим людям вывозить его отсюда без сопровождения человеком, знающим в этом толк. Они, к сожалению, не сознают, насколько хрупок этот инструмент.
— Но куда вывозить его?
— Нужно двигаться вниз по реке. Вы отплывете сегодня утром. Отсюда лишь несколько дней пути до британских укреплений в стране каренов. Там вас встретят военные, которые помогут вам добраться до Рангуна.
— До Рангуна?
— Пока все не успокоится. Но Маэ Луин больше не может быть безопасным местом для гражданского лица. Это время прошло.
Эдгар покачал головой.
— Это все так неожиданно, доктор. Может быть, я все же могу остаться... или отвезти рояль в горы. Для меня это невыносимо... — его голос упал. — А Кхин Мио? — неожиданно спросил он. «Теперь можно об этом спросить, она имеет ко всему этому прямое отношение. Как все сложно! Но теперь не только я о ней думаю».
Доктор взглянул на него, и его голос прозвучал неожиданно жестко.
— Она останется со мной.
— Я спросил потому...
— Здесь она будет в безопасности, мистер Дрейк.
— Но, доктор...
— Простите, мистер Дрейк, но у меня больше нет времени на разговоры. Нам нужно подготовиться к отъезду.
— Но должна же быть хоть какая-то возможность остаться, — Эдгар попытался контролировать себя — в его речи ощущались панические нотки.
— Мистер Дрейк, — медленно проговорил доктор, — у меня нет на это времени. Я не предоставляю вам выбора.
Эдгар уставился на него:
— Но я же не ваш подчиненный.
Наступила долгая пауза. Доктор снова потер шею и посмотрел на карты. Когда он поднял глаза, лицо его смягчилось.
— Мистер Дрейк, — сказал он, — мне очень жаль, что так случилось. Я понимаю, что это значит для вас, я понимаю больше, чем вы думаете. Но сейчас у меня нет выбора. Я думаю, наступит день, когда вы это оцените.
Спотыкаясь, Эдгар побрел к выходу. Выйдя из приемной, он стоял некоторое время неподвижно, стараясь успокоиться. Вокруг него все кипело. Одни с какой-то лихорадочной активностью собирали мешки с песком, другие сбежали к реке, нагруженные винтовками и боеприпасами. Другие срезали и связывали бамбук так, что получался щетинистый частокол. Группа из женщин и детей работала в качестве пожарной команды: они наполняли водой ведра, глиняные сосуды, кухонные горшки.
— Мистер Дрейк, — прозвучал позади него детский голос. Маленький мальчик держал в руках его саквояж: — Я отнесу это к реке, сэр. — Настройщик лишь кивнул в ответ.
Эдгар стоял и смотрел, как разбирают стену музыкального зала. Передняя стена была уже полностью разобрана. Обнаженные по пояс люди суетились вокруг сооруженного из бамбуковых стволов и канатов подъемного устройства. Внизу собралась толпа любопытных, у кого-то в руках были ведра с водой, у кого-то — винтовки. Сверху раздался крик. Выше по тропе группа людей тянула канат. Рояль завис в воздухе, сначала неуверенно, но его выровняли, подтолкнув к помосту из длинных кусков бамбука, плотно пригнанных один к другому. Те, кто тянул канат, ухнули, рояль качнулся вперед и медленно начал двигаться вниз. Когда он опустился на наклонный помост, послышался звон, канат жег работникам руки, и рояль трудно было удержать. На протяжении долгого времени он оставался в неустойчивом равновесии, дюйм за дюймом скользя вниз по бамбуковым полосам, пока наконец не коснулся земли. Тогда еще одна группа мужчин подхватила его, и Эдгар наконец перевел дух — в первый раз с того момента, как посмотрел вверх.
