Грегори довольно быстро справился с поставленной перед ним задачей и, расстегнув молнию, обнаружил, что на Кристине нет лифчика.
— Какие будут дальнейшие приказания?
— Пока никаких, — бросила она на ходу, направляясь на второй этаж. — Жди меня здесь, я сейчас вернусь.
Грегори был бы не Грегори, последуй он ее совету. Разумеется, он прошествовал за ней.
В спальне Кристина бросилась к зеркалу и, второпях вытаскивая шпильки из прически, стала снимать фату.
А Грегори застыл на пороге. Он стоял и с трудом справлялся с охватившим его волнением, потому что на кровати сидел их Мердок!
— Мердок, сынок ненаглядный, вот так встреча! — обрел Грег наконец дар речи.
И тогда Кристина, закрыв лицо ладонями, рухнула на банкетку возле туалетного столика.
— Кристина, дорогая, что случилось? — кинулся к ней Грегори. — В чем дело?
Кристина глотала слезы, ее обнаженные плечи вздрагивали.
— Посмотри на меня, — сказал он вполголоса. Кристина отняла руки от лица, подняла на него глаза, и он оторопел — у нее во взгляде была отчаянная тоска.
Кристи, милая!.. Да он готов взвалить на свои плечи любую ношу, все ее невзгоды, лишь бы облегчить ей душевную боль! Как ее утешить?
Грегори взял Кристину за руку, притянул к себе и нежно обнял. А она приникла к его груди, совершенно позабыв о том, что платье расстегнуто и вот-вот соскользнет на пол.
— Я такая глупая! — прошептала она, вытирая ладонью слезы. — Совершенно не владею собой, что на меня не похоже.
— Бывает… — Грегори крепче обнял Кристину. — Говорят, у невесты глаза всегда на мокром месте. Давай сядем. — Не разжимая объятий, он подтолкнул ее к кровати.
— Нет-нет, не в этом дело! — оттолкнула его Кристина.
Не в этом? Грегори насторожился. Но в таком случае, что явилось причиной ее слез? Однако Кристина молчала, а он не рискнул задать вопрос, дабы не нарушить очарование момента, о котором и не мечтал. Кристина, такая нежная и трогательная, рядом, и он даже может ее поцеловать…
Что он и сделал. Наклонив голову, Грегори коснулся губами ее щеки.
Кристина повернулась к нему, подняла лицо, и тогда он поцеловал ее в губы.
Прелестная, милая, славная!..
Грегори покрывал поцелуями ее шею, плечи, лицо. Кристина замерла, а потом обвила его шею руками, отчего лиф платья чуть сполз, обнажив ее грудь. Мол, ласкайтесь, обнимайтесь — препятствия почти что пали!
Запрокинув голову, Кристина закрыла глаза, а Грегори поцеловал сначала правую грудь, потом левую.
Грег, любимый, единственный!.. Желание перехватило дыхание. Она приподнялась на цыпочки — и тяжелое подвенечное платье упало на пол.
Кристина отстранилась от Грегори и стала с томительной медлительностью расстегивать пуговицы на его рубашке.
Напряженность ожидания, истязавшая его буквально с того самого мгновения, когда он впервые переступил порог ее дома, заставила издать то ли стон, то ли всхлип, а его правая рука рванулась к молнии на брюках.
Кристина сняла с него рубашку, бросила на пол, опустилась на край кровати, потом легла и подвинулась.
Грегори переступил через брюки, сел возле нее.
Кристина лежала на спине. Глаза она не открывала.
Драгоценная, неприкосновенная…
Желание любить достигло крайнего предела. Хотелось ласкать ее обнаженную… всю, всю!..
Целых десять лет миновало с той самой минуты, когда его заветную, долгожданную мечту так неожиданно и, как всегда, коварно стеганула проза жизни.
Грегори с величайшей осторожностью приспустил на ней трусы из тончайшего шелка.
Красавица, мадонна, божественная Кристи!
Он ласкал ее взглядом. Темный треугольник, выступающий из-под резинки трусов, слегка разведенные ноги, согнутые в коленях, воспламенили его.
Грегори рывком сорвал с нее шелковую преграду и… замер.
Узкая ленточка зеленого цвета, завязанная бантом на чреслах, вызвала бурю чувств и эмоций у него в душе.
Ну что, развязывай бантик! — встрепенулся внутренний голос, смутьян и баламут. Столько лет дожидался тебя драгоценный подарочек! Бери ее.
А как же Доналд? — возмутился разум. Ведь Кристина именно с ним обручена! Обвенчаются, он и развяжет бант. В первую брачную ночь.
Пусть все будет так, как должно быть, подвел Грегори итог своим мыслям и стал одеваться. Он торопился, чтобы не передумать, и спустя минуту уже шагнул к двери.
