Ладно, есть еще время выяснить!..
Отложив в сторону листы, заполненные Кристиной и Грегори четверть часа назад, окружной секретарь облокотился на заваленный бумагами внушительных размеров стол красного дерева и произнес с расстановкой:
— Стало быть, молодой человек, теперь вы надумали создать семью?
Вопрос прозвучал почти враждебно. Последовал сдержанно-корректный ответ:
— Да, господин окружной секретарь.
Мистер Терби вытянул губы трубочкой, снял очки в черепаховой оправе, положил на заполненные бланки.
Ишь ты, умник какой! Надо думать, этому парню в металле и коже, начиненному гормонами по самую головную повязку, прямо-таки невтерпеж…
— А я, молодой человек, — окружной секретарь растянул губы в ехидной улыбочке, — увидев вас, подумал, уж не случилось ли у меня в округе очередное дорожно-транспортное происшествие по вашей вине, а то и бесчинство какое-нибудь из ряда вон выходящее!
Ну и завернул! — усмехнулся про себя Грегори, пожав плечами. Отвечать на этот выпад смысла нет, потому как седовласый дядя определенно не романтик, а скорее всего — сильно деятельный реалист из породы длинноруких. Наверняка!
Грегори притянул к себе Кристину и, глядя на окружного секретаря в упор, слегка прищурился.
Кристина улыбнулась своей очаровательной улыбкой и, видимо, вспомнив, что она как-никак единственная дочь окружного шерифа, принялась охорашиваться.
Откинув со лба белокурую прядь волос, растрепанных ветром, она пригладила их ладонью, одернула пышный белый сарафан с плиссированной оборкой по подолу, который час назад посчитала наиболее подходящим нарядом для самого важного в своей жизни события.
Мистер Терби перевел взгляд с Грегори на Кристину и невольно задержал дыхание.
Вот так так! Невеста-то еще совсем ребенок, в куклы, оказывается, играет…
Из-за складки платья очаровательного белокурого создания на него таращился синими глазищами-пуговицами мальчуган с волосками из оранжевого гаруса, с коричневыми веснушками на курносом поролоновом носу. В рубашонке в бело-зеленую клеточку, с памперсом, заколотым на боку булавкой, кукла была явно не к месту и не ко времени.
— Девочка, а скажи-ка мне, пожалуйста, — мистер Терби покосился на делопроизводителя, — твои родители… мама с папой, они в курсе… — окружной секретарь запнулся, — они знают, где ты… куда и с кем отправилась?
Кристина вскинула подбородок и отчетливо произнесла:
— К вашему сведению, господин окружной секретарь, мне уже восемнадцать лет и один месяц. — Она помолчала. — Так что, господин окружной секретарь, по закону штата Вирджиния, где мы с вами проживаем, я имею полное право вступить в брак, — она улыбнулась, — с кем пожелаю, не спрашивая на то разрешения у родителей.
— Ну да, ну да… — Мистер Терби задумался. Затем, водрузив на нос очки, он взял бланк брачного свидетельства, взглянул на Кристину поверх очков. — Я, милая барышня, к вашему сведению, весьма обеспокоенный отец. Меня постоянно терзает мысль, что если моя семнадцатилетняя дочь, — он пожевал губами, откашлялся, — а она у нас с женой одна, увлечется, иными словами — воспримет вполне понятный интерес к противоположному полу как нечто большое и светлое… — Он сделал паузу. — Кажется, теперь этот эвфемизм в ходу? Так вот, если она решит, что полюбила, и совершит ошибку, то есть сделает опрометчивый шаг, о котором впоследствии пожалеет… В общем и целом, молодые люди, мой отеческий долг состоит в том, чтобы предостеречь вас от необдуманного поступка. Хочется надеяться, что вы меня понимаете. К слову сказать, как давно вы обручились?
— Второй час пошел, господин окружной секретарь, — сказал Грегори бесстрастным тоном, взглянув на электронные часы на стене за спиной делопроизводителя.
В течение минуты, длившейся целую вечность, происходил молчаливый, но жесткий поединок скрестившихся взглядов. И первым, кто отвел свой взгляд, был мистер Терби.
— Что ж, милая барышня, — выдохнул окружной секретарь, — если вы и ваша кукла готовы…
— Это не кукла, — прервала его Кристина громким шепотом.
От волнения у нее перехватило горло, и она откашлялась.
Пожалуй, придется кое-что объяснить окружному секретарю! Преподаватель у них в школе, милейший Джон Мердок, настолько самозабвенно ведет свой предмет «Брак, семья и ребенок», что у них в классе буквально все «семейные пары» обзавелись «детишками» из поролона.
