От его глубокого, раскатистого голоса у девушки замерло сердце. Она отвела взгляд от Сабрины и посмотрела на стоящего в дверях Марша.
На нем были джинсы, обрезанные до колен, и темно-синяя футболка. Этот небрежный наряд придавал мужественность его облику, делая его еще привлекательнее.
Его волосы были влажными после душа. Он попытался привести их в порядок, и в результате получилась немного растрепанная, но очень симпатичная прическа. Несколько темных волнистых прядей падали на лоб, скрывая заживающий шрам. Синяки вокруг его глаз побледнели, и теперь он выглядел очень красивым и невероятно сексуальным.
— Ничего страшного, Сабрина. Я рада, что ты меня разбудила. Наверное, я просто не услышала будильник. — Девушка отбросила одеяло.
— Сабрина, давай спустимся вниз и дадим Кейт возможность одеться. Если ты мне поможешь, мы сможем выпить по стаканчику апельсинового сока.
— Ладно, — согласилась девочка и, радостно улыбнувшись, выбежала из комнаты вслед за отцом.
Сразу после их ухода Кейт направилась в душ. Наскоро ополоснувшись, она натянула белые шорты и блузку без рукавов с цветочным узором. Волосы она зачесала назад и уложила узлом на затылке.
— Кому оладьи? Или тосты с яйцом? — весело спросила она, войдя на кухню.
— Оладьи! — воскликнула Сабрина. — Обожаю оладьи.
— Я тоже! — радостно поддержал ее Марш.
— Значит, оладьи. — Кейт открыла шкафчик и вынула большую миску. Достав банку пшеничной муки, она начала готовить тесто, заодно включив кофемолку.
Занимаясь стряпней, она убеждала себя, что должна радоваться отсутствию какой-либо неловкости в общении с Маршем. Но вместо этого она чувствовала себя разочарованной и даже слегка раздраженной: ей казалось, будто Марш уже забыл об их страстном поцелуе.
— Доброе утро, — поприветствовал их Спенсер, войдя на кухню через заднюю дверь.
Кейт густо покраснела от смущения, вспомнив, как прошлой ночью он застал ее с Маршем.
— Какая была ночь, какое утро, какой замечательный день, — воскликнул Спенсер. — Кофе готов?
— Э… доброе утро. Кофе еще не сварился.
Спенсер выглядел усталым и таким грязным, словно провел эту ночь на сеновале. Внезапно Кейт вспомнила об обещанном появлении на свет жеребенка.
— Куини! Она ожеребилась? — спросила девушка, догадавшись, что именно в этом и заключается причина его неряшливости.
— Ага. Около пяти утра.
— Потрясающе, — обрадовался Марш. — Мальчик или девочка?
— Мальчик. И поверь, он настоящий красавец. Сразу видно будущего чемпиона. Кто-нибудь хочет прогуляться со мной в конюшню после завтрака и посмотреть?
— Я хочу увидеть жеребенка, — сказала Кейт.
— Так почему бы не сходить в конюшню всем вместе? — предложил Марш.
После завтрака маленькая процессия двинулась по затененной аллее к конюшням. Впереди шли Спенсер и Сабрина, а Кейт с Маршем замыкали шествие.
В тот миг, когда Марш взял Кейт под локоток, ее словно током ударило. Она еле удержалась, чтобы не вырвать руку, таким сильным было охватившее ее возбуждение.
Она мысленно напомнила себе, что их вчерашний поцелуй был ошибкой — ошибкой, о которой не стоит жалеть, но которая впредь не должна повториться.
Ступая на полшага позади девушки, Марш чувствовал исходящее от нее напряжение. Он знал, что Кейт сейчас тоже вспоминает их поцелуй.
Желание остановиться, заключить ее в объятия и снова насладиться вкусом ее чувственных губ было почти непреодолимым.
Но еще сильнее он хотел взглянуть ей в глаза, чтобы увидеть, насколько сильна ее страсть.
Его мгновенную и ошеломляющую реакцию на поцелуй вполне можно было сравнить с ядерным взрывом. Марш не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал такое сильное и всепоглощающее желание. Кейт с поразительной легкостью лишила его самообладания, а страсть, которую она в нем возбудила, едва не свела его с ума.
Если бы не появление Спенсера, Марш овладел бы ею прямо на кухонном столе.
Но Спенсер возник в самый неподходящий момент, и в результате Марш провел очень беспокойную ночь. Он и сейчас был весь как на иголках, и ему стоило немалых усилий вести себя как ни в чем не бывало.
Он и сам не понимал, что же произошло, но Кейт, с ее тихим упорством и поистине безграничным терпением, умудрилась растопить лед, сковывавший его сердце.
