— Она вам нужна? — спросил директор.
— Нужна. А где был ночью ваш сторож?
— Его с утра ищут и не могут найти.
— Вы осматривали стог?
— Мы ничего не хотели трогать до вашего приезда.
Капрал взял вилы и начал осторожно ворошить верхний слой соломы. Вдруг он замер: вилы наткнулись на что-то мягкое. Он разбросал солому, и из-под кучи обгорелого, смятого тряпья, пахнущего дождем, землей и гарью, показался труп, смотревший на них страшными ямами выжженных глаз. Руки у трупа были связаны, огонь не успел пережечь веревку. Разверстый рот был заткнут соломой и тряпками.
Капрал выронил вилы из рук. Глянув на директора, он сказал:
— Все равно я их поймаю. Накажи меня бог, если не поймаю!
Он взял закопченную жестянку, надел ее на ручку руля, вскинул на плечо автомат, сел на велосипед и, наказав директору, чтобы до приезда сотрудников ОГБ здесь ничего не трогали, помчался в местечко, оставляя за собой тонкую струйку пыли. А директор долго еще стоял над обугленным телом сторожа. К стогу со всех сторон стали подходить люди.
* * *
Капрал Есенек прибыл в Отдел государственной безопасности. Поднявшись на второй этаж, он представил начальнику жестянку, найденную у стога. Начальник спрятал ее в шкаф, где уже стояло несколько точно таких же консервных жестянок, присланных из других районов. Он отмечал на карте уезда пункты, где за последние недели были подожжены кооперативные и бедняцкие стога. Таких пунктов было несколько, и все они располагались вокруг Шпотавы.
— Вот видите! — с тяжелым вздохом сказал начальник. — Это не случайность, это работа банды, которая укрывается, должно быть, в нашем городке… Типично кулацкие штуки! У них, видимо, имеются велосипеды. Сели, поехали, подпалили сено — и назад.
Молодой блондин, который до этой минуты смотрел в окно и в разговор не вмешивался, бросил окурок в пепельницу и тоже подошел к карте.
— Скажите, капрал, вы вечерами ходите по городу?
— Хожу, товарищ.
— А не замечали вы велосипедистов, которые возвращаются из-за города, когда уже стемнеет?
— Да разве уследишь? — ответил Есенек. — Мало ли людей приезжает по вечерам за покупками в наш кооператив «Хлебороб».
— А молодежь?
— Ездят хлопцы, что живут у Грабиньской, ездят из дома Облупека. Может, и другие, кто их знает… Нет, я бы не там искал. Я бы искал среди самогонщиков и кожевников. Кое-кого уже засадили в лагерь, вот они и мстят, — сказал Есенек.
Блондин усмехнулся. Это был еще совсем молодой паренек с широким крестьянским лицом.
— Вы думаете? А знаете ли вы, что в вашем воеводстве спалили уже двести скирд? Посмотрите на карту, линия тянется до самых Кельц и приближается к Лодзи. Несколько случаев отмечено и во Вроцлавском воеводстве. И повсюду — пустые консервные банки. Я вам это сообщаю для того, чтобы вы не преуменьшали опасности и не думали, будто дело ограничивается одним уездом или одним вашим городком. Враг не унимается и находит все новые формы вредительства. Тут бюрократы, тут какой-нибудь директор, тут, смотришь, целое учреждение в руках у шпионов и диверсантов, а бывает, как вот в вашем городке, — не за что ухватиться, не знаешь, где укрывается враг, но он есть, понимаете? Он пишет на стенах антиправительственные лозунги, он жжет стога, убивает людей, терроризирует целые районы. Что говорят в городе?
Начальник уездного ОБ развел руками:
— Говорят, что это работа какой-то подпольной армии. И вот вам пример: в сорок пятом году из лагерей возвращались евреи, сколько их там уцелело. Изничтожили их. Кто жив остался, бежал в большие города или эмигрировал в Палестину. Их дома, которые им государство вернуло, достались за бесценок лавочникам да кожевникам.
Молодой паренек повернулся к Есенеку.
— Я слышал, вы поступаете в офицерскую школу?
— Так точно. С нового года получаю командировку.
— Вы, говорят, гроза здешних самогонщиков?
— Как же, троих он уже отправил в трудовой лагерь, — усмехнулся начальник.
— Смотрите, капрал, будьте осторожны, — посоветовал паренек. — Вы им костью поперек горла стоите.
— Я и остерегаюсь, — ответил Есенек, тряхнув висевшим через плечо автоматом.
— А теперь вот что, — сказал паренек, когда за Есенеком захлопнулась дверь. — Необходимо проследить, кто это скупает консервные банки, кто это так любит маринованные огурцы.
