Затем последовала переброска в Малый Мир закаленного в житейских передрягах пса, который оправдал ожидания Хозяина и с честью занял место министра спецслужбы. На примере мини-Буало Хозяин убедился, что грязные делишки бывшего большемирца способствуют созданию вокруг него, Буало Пью, положительного поля. Это, в общем-то, было закономерно, плюсы и минусы относительно границы контакта уравновешивались, но было тут и одно «но». Если бы вдруг бывший большемирец вздумал совершать в Малом Мире благовидные поступки, создаваемые им плюсы превращались бы в Большом Мире в минусы, делая изначально отрицательное поле Буало Пью еще более отрицательным. При неблагоприятном стечении обстоятельств для Хозяина это могло кончиться аннигиляцией.
Поэтому Буало Пью делал так, чтобы обстоятельства работали на него. Следующим контактером был выбран мальчишка. Мальчишку легче склонить на грязные делишки, чем взрослого, достаточно наделить его вожделенной властью и объявить окружающих сволочами и врагами. Но это не всё, мальчишку нужно было выбрать наглого и невоспитанного, чтобы он упивался властью и не знал, что такое угрызения совести. Угрызения совести были Хозяину ни к чему, поэтому хороших мальчиков он обходил стороной.
И надо же такому случиться — опростоволосился он с Генкой Зайцевым. Да, Генка он выбрал за хамство, Генка послушно пошел на поводу у министра спецслужбы, однако в какой-то момент совесть в нем заговорила, и он стал хорошим мальчиком, то есть по выражению мини-Буало «насильником и убийцей».
О превращении Генки Зайцева из соратника в заклятого врага Буало Пью конечно же уже знал, поэтому его действия предугадать нетрудно: всеми правдами и неправдами он будет стараться уничтожить Зайцева, пока тот не наделал добрых дел, и одновременно будет наводнять Малый Мир гадкими мальчишками-большемирцами.
Радостного в услышанном было мало, поэтому Генка робко спросил:
— Что же теперь делать?
— Великий Калямба говорит, что большемирец, даже трансформированный, носит в генах память о своем истинном теле, — сказал Фриандр. — При определенных условиях большемирец способен вернуться в свое истинное тело.
— При каких условиях? — спросил Генка.
— К сожалению Великий Калямба ничего об этом не говорит, — отозвался Фриандр. — Мы, его ученики, полагаем, что большемирец должен работать над своей душой, творить добро, защищать справедливость. Душа его должна очиститься от скверны, страха, злобы, она должна стать большой, чистой и светлой. Тогда ей станут тесны оковы маломирского тела, и она востребует тело истинное.
Генка мрачно сказал: «Ха, ха, ха».
— Он еще смеется, — возмутился Хлевий. — Ему даны такие возможности, а он смеется. Нам, пыжься не пыжься, сроду не попасть в большемирское тело, и то мы не плачем.
— Ты не прав, Хлевий, — сказал Таммаль. — Плакать и смеяться — понятия-антиподы, а ты их совместил.
— А ты, Таммаль, как всегда ко всему подходишь формально, — ответил Хлевий. — Хотя Великий Калямба учил, что прежде, чем осуждать, надо подумать. То, что я применил в своей речи, называется антитезой.
Хлевий пустился было объяснять, что за антитезу он применил в данном случае, но тут наверху раздался грохот, топот, кто-то крикнул: «Облава», — и философские споры сразу были забыты.
По команде Фриандра Плефсис, Укропций и Таммаль кинулись к пушке-самострелу, а сам Фриандр, Буржик, Хлевий и Генка поспешили в подземный ход.
Последнее, что услышал Генка прежде, чем за ними захлопнулась дверь, были удары чем-то тяжелым в крышку люка и слова Плефсиса: «Сейчас мы их антиподом по антитезе»…
Подземный ход был узок и крив, со множеством ответвлений, широкий мини-Буало здесь точно бы застрял. Первым уверенно шел Буржик, порой предупреждая, что нужно пригнуться или же перешагнуть трещину. Впрочем, он мог бы этого не делать, все, в том числе и Генка, видели в темноте, правда, не так хорошо, как при солнечном свете или горящей свече, но тоже вполне прилично. Это маломирское свойство очень помогло Генке и Фриандру во время путешествия по канализации и ночного преодоления строительной площадки в Большом Мире.
