Теперь в Грет-Лоттском замке оставалось двадцать семь обитателей. Среди них были преподаватель Николай Леонидович, кухарка Пэм, уборщица Эсмиральда, садовник Йорк. Остальных взрослых призвали на осенние сборы королевской армии. Из девятнадцати детей самыми старшими были шестнадцатилетние Пьер и Диана, потом шли пятнадцатилетние Марта, Эльза, Джулия, Николетта, четырнадцатилетний Леон, тринадцатилетние Тимоти, Стэлла и Ирэна, одиннадцатилетние Жанна, Донован, Джон, Генриэта, Эрик, Хельга и малыши: Аля, Нора, Дик, Люк, Билли, Ежения, Алиса.
Сейчас, когда большинство преподавателей отсутствовали, специализированные занятия для младшеньких проводили старшие. Княжна занималась с ними пастелью, Эльза — моделированием. Джулия преподавала скульптуру. Диана обучала техникам акварели, Николетта — приемам графики. Леон читал лекции по искусствоведению. Николай Леонидович проводил общие для всех занятия по живописи, композиции, рисунку.
Пьер был единственным молодым человеком в замке, который не занимался изобразительным искусством ни в каком виде. Он попал в Грет-Лоттский замок давно и при весьма трагических обстоятельствах. Не выказав склонности к рисованию, мальчик под руководством старого князя Ульрика учился обращению с мечом, кинжалом, копьем.
У Пьера были седые виски, и он всегда коротко стриг волосы, что шло вразрез с тогдашней модой. Юноша даже не представлял, какой ореол привлекательности создавала ему эта «досадная» особенность. Все девушки замка проходили этап влюбленности в Пьера, но каждая наталкивалась на холод, почти враждебность.
Через три дня после свадьбы Анастасии в Грет-Лоттский замок прибыли новые гости. Если бы их приезда ждали, то девушки затянулись бы в свои самые целомудренные платья, а малыши заблаговременно отказались от проказ.
В замок прибыл тринадцатый отряд Трибунала Нравственности. Его командир Экебот Маркус был некогда другом отца Марты. Потом их пути разошлись. Но, похоже, так считал только Ульрик… И сейчас Экебот гладил княжну по голове, чего девушка совершенно не выносила, и рассказывал какие-то пошлые случаи из ее детства.
В зал своей обычной лебединой походкой вплыла Диана. Беззащитно улыбнувшись, она отозвала подругу в сторону и дико зашептала:
— Пэм говорит, что не будет кормить «ораву бессовестных вояк» и грозится вылить уже приготовленный суп…
— О чем сплетничаете? — Экебот вырос между девушками.
Марта поразилась перемене, произошедшей с командиром. Он подтянулся и приосанился, а взгляд больше не был дурашливым.
— Там, э-э-э… — залепетала Диана. — Наша служанка не знает, что э-э-э… лучше предложить к обеду…
Маркус зачем-то взял Диану за руку и с гипнотизирующей доверительностью произнес:
— Милая леди, можете сообщить вашей дорогой служанке, что мы привезли все с собой. У нас много врагов, и пока мы не можем позволить себе роскошь принимать даже самые радушные приглашения. Но позвольте нам пригласить вас.
Диана отпрянула.
— Я вижу в ваших глазах тревогу за судьбу Трибунала! — еще более доверительно сказал Экебот. — Но, Марта, почему ты до сих пор не представишь меня своей подруге?!
За столом командир усадил Марту по правую руку от себя, а Диану — по левую. Со стороны подруги оказались воины Трибунала Нравственности, среди которых, ко всеобщему удивлению, была одна женщина. Рядом с княжной расположились притихшие грет-лоттцы. Стол был заставлен всевозможными яствами, но даже малыши не торопились к ним притронуться.
— Передо мной такие напуганные лица, что я начинаю подозревать вас в серьезной подрывной деятельности, — пошутил Маркус.
Хозяйка кисло улыбнулась:
— Что вы, дядя Экебот, какая подрывная деятельность… Просто про ваш Трибунал ходит столько ужасных историй…
— Что значит «про ваш»? — не преминул уточнить командир. — И что значит «ужасных»?
Девушка заерзала на месте.
— Трибунал очень жестоко обращается с людьми, Которых считает врагами! — наконец, выпалила она, Потому что это была правда.
