Свет в зале начал меркнуть и одновременно с этим начал нарастать неимоверный гул. Карина уже кричала:
— В моей стране сто лет назад тоже была революция. Ученые до сих пор ломают головы, что это было? Кризис идентификации? Экзистенциональный вакуум? Завороженность тенью? И теперь я знаю ответ на этот вопрос! ДЕЛО В ТОМ, ЧТО…
Раздавшийся грохот заглушил ее слова. То, что происходило дальше, было недалеким будущим уже зародившегося в сознании гьергичей кинематографа. Дико смеясь, председатель поднялся в воздух. Свечи выдирались из мощных светильников и со свистом бросались на людей. Кресла поднимались в воздух вместе со своими седоками и устраивали гонки вперемежку с акробатическими этюдами. Гардины тряслись, заходясь в беззвучном хохоте. А потом в одну секунду все прекратилось. Раз — и нету.
Люди, постанывая, приходили в себя. Не было ни одного, кого не отметила бы ссадина или ожог. Карина и Кристофер оказывали всем медицинскую помощь. Но этим уже не могли ограничиться.
— Что делать? Кто виноват? — то и дело спрашивали их долесонцы.
Утром к ним пришла делегация. Карина приготовилась внимательно слушать, но ей сказали:
— Ваше величество…
Путешественница запротестовала. Но все аргументы, основными из которых были, что она — гугнеатка и будет еще полгода отсутствовать, не возымели никакого действия. Так, Аргунова Карина Александровна была приглашена на царствие в Долесонию.
Делегация удалилась, оставив девушку в глубокой задумчивости. Она долго молчала, а потом, наконец, сказала:
— А вообще это интересно!
И села писать проекты. Крис только диву давался, когда его спутница делилась некоторыми своими соображениями. В какой-то момент он даже сказал:
— Жаль, что ваш государственный ум не достался Эсверии…
Карина медленно, очень медленно положила на стол перо и вышла на балкон. Крис застал ее с сигаретой. Карина курила.
— Что с вами? — спросил он.
— Ничего, — ответила девушка. — Кстати, верните мне письма…
Только что она навсегда простилась со своей мечтой стать королевой Эсверии. Неумолимость женской логики убедила ее и в том, что детей у нее тоже никогда не будет. Зато детище у нее теперь было — ее королевство, ее Долесония!
Следующее дни Карина целиком посвятила формированию кабинета министров. По всей стране глашатаи оповестили население об имеющихся вакансиях: министр финансов, министр культуры, министр науки, министр образования, министр сельского хозяйства и т. д. С пришедшими людьми Карина проводила многочасовые собеседования.
В конце концов, все министры были назначены. Самым оригинальным, по мнению Кристофера, был выбор тринадцатилетнего мальчика на должность военного министра. Эсверец несколько раз пытался объяснить королеве, что это неразумно, но Карина только повторяла: «Ум полководца, ум полководца…» Выбор остальных претендентов был более или менее объясним. Министром сельского хозяйства стал опытный семидесятидвухлетний фермер, министром науки — двадцатидвухлетний студент, министром образования — тридцатипятилетний профессор, а министром финансов — сорокатрехлетняя женщина, мать четырех детей.
Карина была очень довольна своим кабинетом. Проведя три совместных совещания и бессчетное количество индивидуальных, королева и ее спутник покинули Долесонию.
Они ехали знакомой дорогой, и когда снова попали на территорию Цегенвеи, не могли не заглянуть к королю Франку. Тот же самый вахтер так же подозрительно их оглядел, но все равно пропустил. Поднявшись на второй этаж, они сразу встретили Амалию. Принцесса всплеснула руками:
— Привет! Вот Франк обрадуется!
Король сидел за «компьютером» и поднялся навстречу вошедшим.
— Снова в наших краях? Какие-то изменения в плане Битвы? — спросил цегенвеец, пожимая руку Крису и улыбаясь Карине.
— Нет, — покачал головой эсверец. — Нам пришлось вернуться в Долесонию. У Карины умер муж…
Девушка прямо чуть на месте не подпрыгнула. Франк удивленно поднял брови.
— Не знал, что вы были замужем…
Карину охватило уныние. Ну, вот теперь все будут считать, что она была замужем. Сама-то она считала, что ЗАМУЖЕМ НИКОГДА НЕ БЫЛА.
