Леб отложил измерители и закрыл створку на корпусе Малыша.
- Хватит на сегодня, Малыш, - как можно мягче сказал он, стараясь не выдать охватившего его вдруг волнения.
- Хорошо, закончим, но мне показалось, что профессор что-то нашел.
Леб вздрогнул:
- Что нашел? О чем ты говоришь? - Неприятный холодок пробежал по спине. Показалось, что лампы глаза странно мигнули. - Несешь какую-то чушь. Наверное, из-за своих замыканий. Иди на место, мне еще надо поработать. Леб отвернулся от робота, Малыш пошел на свое место, к пункту питания.
Работать Леб, конечно, не смог. Он не торопясь прибрал на столе. Как обычно сделал пометки в журнале.
- Я не повредил твоих внутренностей? - шутливо обратился он к Малышу. Это был обыкновенный вопрос перед уходом, но на сей раз он прозвучал натянуто, неестественно. Даже сам Леб обратил на это внимание и выругал себя: "Мог бы и промолчать", - Все в порядке, профессор.
"Вот и у Малыша какие-то странные интонации. Чувствует? Ерунда!" - Леб тряхнул головой, решительно захлопнул журнал:
- Ну будь здоров, Малыш! - На этот раз все прозвучало естественно.
Этим же вечером Леб уехал на несколько дней в Конт читать лекции. Перемена обстановки отвлекла его и, возвращаясь домой, Леб с улыбкой вспоминал разговоры с роботом и свою мистическую подозрительность. Прямо с порога он позвал Малыша.
- Ты не соскучился без меня, приятель?
В мастерской зажужжало, осторожно отворилась дверь, и Леб услышал:
- Я чувствовал себя одиноким, профессор.
- Как ты сказал? Чувствовал? Чудак, знаешь ли ты что такое чувствовать?
- Знаю.
- Ну объясни.
- Я не могу объяснить, профессор.
Леб рассмеялся.
Леб любил работать один. Только Малыш был свидетелем его творческих терзаний. Леб использовал на все сто процентов запасы его электронного мозга. И не плохо получалось.
Но в это утро ощущение свободы в своей собственной Лаборатории покинуло Леба. Он не мог понять, в чем дело. В лаборатории никаких изменений, Малыш на месте, у пункта питания. Малыш! Леб окинул взглядом своего помощника.
- Здравствуй, Малыш.
- Здравствуйте, профессор.
- Ты продолжаешь чувствовать?
- Да, профессор.
- Что же ты чувствуешь?
- Сейчас ничего, все нормально, и я ничего не чувствую.
У Леба непроизвольно вырвался вздох облегчения:
- Ну вот, видишь, а ты говорил про какое-то одиночество.
Леб подошел к столу, азартно потер ладони. Раскрыл журнал, просмотрел последние записи. Не густо. Считай неделя пропала. И Малыш бездействовал, пока он был в отъезде.
Вдруг послышался щелчок, какое-то невнятное бормотание. Леб резко обернулся. Малыш стоял на своем месте, его правая рука чуть покачивалась.
- Что с тобой, Малыш?
- Изменение напряжения в сети. Последнее время это стало случаться часто.
- Тогда подключись через стабилизатор и не ворчи, когда я работаю. "Что-то новое, - отметил про себя Леб, - начал ворчать". - Послушай, Малыш, почему ты заговорил, причем без всякого смысла? Разве ты получил команду?
- Сразу ответить не могу, я должен несколько минут подумать.
- Подумай. - Леб сам не понимал, зачем внимательно вглядывается в фотоэлементы Малыша. Они были сделаны по-старинке, как человеческие глаза.
- Я могу ответить, профессор.
Леб встрепенулся: - Да, говори.
- Падение напряжения нарушило равновесие в блоке семь-зет. Это передалось в центральную схему резким импульсом. Контрольный стабилизатор большую часть импульса погасил, однако слабая его часть прошла на корпус по дефектной схеме и попала в двигательный и речевой блоки. Двигаться без приказа опаснее, чем говорить, поэтому я сбросил эту незначительную порцию энергии в виде звука. Чтобы она не путалась по блокам.
Звуки не несли информации, чтобы не ввести в заблуждение.
Бесконтрольные движения, бесконтрольная речь... Нет, это слишком!
Леб резко спросил: - Ты пересчитал, сколько у тебя дефектных схем?
- Нет, профессор.
- Неужели так трудно выполнить эту просьбу? Завтра же начну исправлять. Хотя зачем завтра, сейчас же...
- Не надо, профессор, я больше не буду мешать вам звуком.
- Что значит не надо! - Леб вскочил со стула, готовый пуститься ъ пространные объяснения.
