Годрик стоял перед могилой Хельги Хаффлпафф и поправлял на ней венок, явно возложенный только что. Он был довольно старым, так как его рыжие волосы и борода поседели, а лицо избороздили морщины. Старый венок с рыжими волосами
- Я пришел выразить тебе соболезнования, - сказал Салазар, появляясь за его спиной.
Он был тоже седым и старым. Сейчас и на его лице была довольно длинная борода, почти такая же, как у Гриффиндора.
- Спасибо! Мне очень важно именно твое внимание. Ты же знаешь, - сказал Годрик, поворачиваясь к нему. - Как ты узнал?
- Мне сказал твой сын.
- Он и твой сын тоже. Не забывай!
Салазар фыркнул неопределенно, и было не понятно, усмехается он или возмущается.
- Послушай, - сказал Гриффиндор, вглядываясь в его лицо. - Я только теперь понимаю, как ты мне был дорог всегда. Может, проведем остаток дней вместе?
- Не поздно ли ты спохватился? - холодно осведомился Слизерин. - Нам почти по двести. Я привык к одиночеству. Теперь ты мне вовсе не нужен.
Гриффиндор тяжело вздохнул и сказал:
- Но ты пришел.
- Проявление обычных человеческих эмоций, таких, как соболезнование, свойственно даже мне, - пожал плечами собеседник. - Давай оставим эту тему.
Они помолчали. Затем Годрик снова заговорил.
- Ты знаешь, что Хельга перед смертью помирилась с Ровеной? Они даже заключили договор, что передадут свои силы единому наследнику, если такой объявится. Может, нам к этому присоединиться?
Слизерин долго молчал, не отвечая. Потом сказал:
- Мне часто бывают видения из будущего в последнее время. Такой наследник вполне возможен. Все-таки мы оба, в конце концов, признали обоих наших сыновей. Но это будет не скоро. Но когда это случится, то я передам ему свои силы.
Сон растаял, и Гарри проснулся. «Что, интересно, он означал? Да и вообще, почему я видел все эти странные сны?» - подумал он, но не нашел ответа. К тому же проснулся Северус и принялся поспешно собираться, не глядя на него и ворча:
- Нечего было прохлаждаться тут. Там, наверху, идет время. Кто знает, сколько мы уже отсутствуем. Подумаешь, дверь... Там же нет ничего страшного… Так, пещерка с гербом и камнями. Можно было бы и не отдыхать.
Гарри понял, что мужчина смущен своим поведением и боится, что он сожалеет о его и своей несдержанности, и не рассердился. Вместо этого он подошел к Северусу, притянул к себе и сказал прямо в губы:
- Прекрати ворчать, как столетний дед. Плевать, сколько прошло там времени. Эта пара часов все равно ничего не решала. И я не сожалею о них ничуточки. Наоборот, я счастлив.
Чтобы доказать это на деле, он страстно поцеловал его. Несколько секунд зельевар оставался неподвижным, а затем ответил на поцелуй.
- Спасибо, - сказал он. - Но нам, в самом деле, пора.
Северус разорвал объятья, обвил свою руку вокруг талии Гарри и толкнул резную дверь.
Глава 18. Сердце Хогвартса
То, что их ожидало за дверями, было столь неожиданно и удивительно, что они замерли на пороге огромного зала, боясь не то что шагнуть, но даже дыхнуть нормально. Это был самый огромный из виденных ими залов. На высоком потолке висели огромные позолоченные люстры. Вдоль мраморных стен тянулись балкончики и балюстрады.
Все пространство зала занимали полуразрушенные мраморные колонны и плиты, осколки статуй и тумб. Посреди него, на куче золотых монет и украшений и очень знакомых Гарри чаш, лежал огромный дракон, прекрасный и страшный одновременно. Его голова была выше, наверное, Хагрида, крылья сравнимы, пожалуй, с крыльями какого-нибудь «Боинга», а хвост бесконечно длинным и на конце имел острый шип с голову Гарри, а то и больше.
Расцветка чешуи дракона сочетала в себе золотые, красные, синие, зеленые и другие оттенки. Они причудливо переплетались, искрились и мерцали в свете множества светильников.
Гарри пригляделся к чашам и понял, что вперемешку с золотом на полу валяются сотни омутов памяти. Он знал, что омут памяти, занятый чужими мыслями нельзя ни очистить, ни уничтожить. Но ему никогда в голову не приходило, что его можно вот так хранить, вдали от глаз праздно любопытствующих, не боясь, что в них залезут.
Да и как возьмешь омут, если у него такой страж! Дракон крепко спал, опустив свою голову с короной наростов на груды богатств. Гарри понял, что они видят в действии девиз Хогвартса: «Не буди спящего дракона». «Да уж, такую махину разбудишь, мало не покажется. Оставит только мокрое место», - подумал он и спросил Северуса:
