— Значит, ты хочешь, чтобы я все-таки вернулся сюда? — Ансар был не в силах скрыть удовольствие от того, что его не навсегда отставляют от дел.
— Ладно. Я все сделаю.
— Я никуда не поеду.
— Ты ведешь себя странно, — раздраженно проговорил Ансар, глядя на сестру.
— Меня это не волнует. Я не игрушка, чтобы посылать меня туда или сюда по твоему желанию.
— Но Хильд — твой дом!
— Похоже, папочка не очень-то думал об этом, когда вытурил меня оттуда. Теперь мой дом на Арке, все мои друзья здесь.
— Но здесь может начаться война, Фонтейна.
— Тогда я научусь сражаться.
— Сдаюсь, — Ансар недоуменно огляделся вокруг. — Может, кто-нибудь из вас сумеет уговорить ее?
Марк глядел в пол. Джани, как всегда молча, переводил глаза с Фонтейны на ее брата. На его лице была написана тревога.
— Наверное, важнее сейчас другое, Ансар, — заговорил Феррагамо. — Правы мы или нет, но ты мог бы отплыть уже сегодня, а в делах, о которых я говорил тебе, надо спешить.
Фонтейна признательно улыбнулась магу. «Деревенская жизнь идет ей на пользу, — подумал он, — во всяком случае, выглядит она гораздо здоровее».
— Хорошо, — согласился Ансар, — но я все равно не представляю, как покажусь на глаза отцу.
Этим вечером Марк решил, что время пребывания в Доме надо проводить с пользой. Он чувствовал себя крайне неспокойно. Одна из причин заключалась в том, что большинство его товарищей по несчастью вовлечены в события, которые поглощали их целиком, а Марк болтался здесь без всякой цели. С другой стороны, во время спора Ансара и Фонтейны у него возникло странное чувство. Тогда ему отчаянно хотелось вмешаться, но от смущения он боялся оказаться косноязычным. Принцесса решила остаться, и Марк испытал мгновенную радость, быстро сменившуюся беспокойством о том, что за этим последует, и о его собственных мотивах. Упоминание Ансара о войне потрясло Марка куда сильнее, чем принц хотел бы признаться.
Марк до сих пор не касался меча, меча Эрика, как он его по-прежнему называл, а сегодня, прежде чем отправиться спать, вытащил его из ножен и взвесил в руке. Принца снова удивило, как прекрасно сбалансировано оружие. «Попрошу завтра кого-нибудь из гвардейцев поучить меня», — подумал он. При воспоминании о том, как неуклюже он обращался с мечом по время схватки в лесу, его прошиб холодный пот. Ради защиты друзей и ради собственной безопасности это необходимо было исправить.
Этой ночью Марку снились какие-то грубые рожи, а за ними насмешливое и улыбающееся лицо Фонтейны. Он не запомнил ничего определенного, но решил как можно скорее обучиться воинскому искусству и с утра отправился на поиски учителя. Его добровольным и способным наставником оказался Ричард. У него Марк научился обращаться с арбалетом и приобрел первые навыки фехтования на мечах.
Марка так захватил этот процесс, что он не сразу осознал, что на него смотрят. Рядом с ним стояла Фонтейна и пристально наблюдала за ходом урока.
— А можно и мне попробовать? — неожиданно попросила она.
К вечеру второго дня скачки Брандел и Бенфэлл оказались неподалеку от северной оконечности леса. Им оставалось только пересечь Зеленушку, проскакать с поллиги, и они будут на месте.
Бенфэлл пока не ощущал ничего странного, кроме некоего беспокойства, которое приписывал нервному напряжению. Оба уже сочли свою поездку пустой тратой времени.
В наступающих сумерках всадники достигли брода и некоторое время раздумывали, переправляться ли на другую сторону или заночевать здесь. В конце концов решили переправиться и разбить лагерь на том берегу, чтобы с утра быстро заглянуть в город и двинуться в обратный путь.
Брандел снопа ощутил легкое беспокойство, когда лошади вошли в воду, но оно скоро прошло. Поднявшись немного вверх по течению, путники стали располагаться на ночь. Пришлось ограничиться холодным ужином, костер разводить побоялись. С тех пор как они покинули Стейн, им не встретилось ни души, но призывы Феррагамо к осторожности возымели свое действие.
В свете поднимающейся луны они сидели и негромко разговаривали, все больше привыкая к ночным шорохам в прибрежных травах.
