— Я беседовал с Джарвисом, пока вы с Арлин были на кухне, и не вытянул из него ничего, кроме того, что уже знал, — поведал он. Улыбка стала еще шире. — Ну вы даете!
Я улыбнулась в ответ. Мне показалось, что его слова прозвучали как комплимент, хотя полной уверенности не было.
Матиас завел мышиный отель, и мы покатили прочь от дома Андорферов. Свернув на шоссе, он осведомился:
— Вы действительно допускаете, что у моего отца мог быть роман с миссис Андорфер?
Я задумалась. Представить Арлин в роли любовницы не так-то легко. Подозреваю, она избегает ситуаций, которые могут повредить макияж. Но, возможно, я просто плохо ее знаю, как и Джарвиса.
— Честное слово, понятия не имею, — призналась я.
Матиас провел рукой по спутанным волосам.
— Если Арлин Андорфер встречалась с отцом, то Джарвис Андорфер мог убить его из ревности. Или же они оба замешаны в убийстве?
Я поежилась. Слово «убийство» в сочетании с именем Джарвиса немного царапало слух. Речь все-таки шла о моем боссе. Противно подозревать людей в преступлении, но думать такое о собственном начальнике еще противнее. И дело даже не в лояльности. Уверена, если до Джарвиса дойдут слухи о том, что я подозревала его в таких делах, вряд ли после этого он подпишет мне хорошую характеристику.
Впрочем, если моего босса посадят за убийство, то я, скорее всего, не стану упоминать его имя в своем послужном списке.
Я вздохнула:
— Понятия не имею, Матиас. Я просто пересказала вам то, что услышала от Арлин…
Матиас перестал ерошить волосы и покачал головой.
— Думаете, это и впрямь возможно, а? Чтобы мой отец и Арлин Андорфер?..
Он произнес эту фразу тем же самым тоном, каким когда-то восклицали: "Фрэнк Синатра и Нэнси Рейган?"
Я молча смотрела на него. К чему он клонит?
Матиас нахмурился и уставился на дорогу.
— Она ведь очень худая, правда?
Я опять смолчала. Вопрос Матиаса мне не понравился. Уж не полагает ли он, что в любовницы берут женщин только определенной весовой категории?
И очевидно, я этой категории соответствую, в отличие от Арлин.
Может, я чересчур мнительна, но мне стало казаться, что наш разговор приобретает унизительный для меня оборот.
Матиас, должно быть, заметил, как твердеют мускулы на моей левой щеке, потому что вдруг торопливо пояснил:
— Я хотел сказать, что отец всегда был ценителем женщин, но это не значит, что ему нравились все подряд. Еще когда учился в колледже, я слыхал, что отец предпочитает женщин с формами и эффектной внешностью. Таких, как моя мать.
Я почувствовала, как мускулы на щеке расслабляются. Что же у нас получается? Все знали, что Эфраим Кросс встречается исключительно с фигуристыми красотками, и никто до сих пор не расхохотался во все горло, узнав, что в любовницы Кросса прочат меня?
Вот уж не думала, что подозрение в убийстве прольет столько бальзама на мою истерзанную душу.
Наверное, мои достижения — новая подозреваемая в деле и титул "дамы с эффектной внешностью", присвоенный мне молчаливым большинством, — ударили мне в голову. Либо наконец сказалось напряжение последних дней. Какова бы ни была причина, но, когда мы затормозили у моего дома, я вдруг ни с того ни с сего предложила угостить Матиаса обедом.
Это был приступ временного помешательства.
Или же его проклятые зеленые глаза так на меня подействовали.
Я никогда никого не приглашаю обедать. Хотя бы потому, что с моими кулинарными способностями званый обед превратился бы в изощренную и жестокую пытку. Как для гостей, так и для меня.
Я уже упоминала, как люблю готовить. Если мне когда-нибудь удастся построить дом по своему вкусу, я велю строителям заменить кухню стенным шкафом или другим полезным помещением. В доме моей мечты вся кухня уместится на трех полках в одном шкафу: для микроволновой печи, для походного холодильника и для купонов на обеды со скидкой в ресторанах, расположенных в радиусе десяти миль.
Поскольку мой длинный язык сделал свое черное дело, предложив Матиасу нечто немыслимое, ничего не оставалось, как направиться в помещение, которым я никогда не пользуюсь. По пути я едва не споткнулась о корзину из прачечной, она так и стояла у кресла в стиле королевы Анны, рядом с камином. Я намеревалась убрать белье после разговора со злыми копами. Но, очевидно, обвинения в убийстве не лучшим образом сказываются на памяти.
