Пристегивая разлохмаченный ремень безопасности, я первым делом вспомнила о мышах, поселившихся в моей собственной машине. Вторым делом я подумала, что автомобиль Матиаса выглядит куда более привлекательным убежищем для нескольких поколений грызунов, чем моя «тойота». По сравнению с ней эта коробка с железками казалась настоящим мышиным "Хилтоном".
Мое молчание и вытаращенные глаза Матиас принял за проявления восторга.
— Правда, она красавица? — осведомился он, выезжая на дорогу. Я не сразу поняла, что он имеет в виду мышиный отель, на котором мы ехали. — Я влюбился в нее с первого взгляда. Она была на прошлогодней автомобильной выставке. Вы не поверите, я купил ее всего за полторы тысячи.
Я поверила.
— Постепенно реставрирую, — продолжал Матиас, направляясь по Гарвардскому проезду к Бардстон-роуд. — Но я свободен только по выходным, поэтому дело затянулось.
Я пыталась слушать Матиаса, но это было нелегко, потому что внимание было почти полностью приковано к темным расщелинам, зиявшим передо мной.
Мне чудится или там действительно поблескивают маленькие глазки?
В конце концов я решила, что приняла за глазки узелки блестящих проволочек. И только тут заметила, что Матиас умолк и, очевидно, ждет ответа.
— Говорите, реставрируете? — переспросила я. — Понятно, ведь она такая… э-э… особенная.
Матиас расцвел в улыбке, словно мои слова его позабавили.
— Конечно, особенная, — подтвердил он. — Когда-нибудь она станет очень красивой.
Оглядевшись, я подумала, что это «когда-нибудь» наступит не раньше двадцать второго столетия. Но вслух об этом не сказала, а просто улыбнулась Матиасу в ответ.
У этого парня действительно самые зеленые глаза на свете.
Сегодня он опять нарядился в джинсы и бутсы, а также в застиранную добела синюю трикотажную рубашку с короткими рукавами. Хотя Матиас и направлялся на прием к семейному адвокату, но, очевидно, полагал, что делового костюма этот визит не требует. Даже не заправил рубаху в джинсы.
Что касается меня, то на мне был костюм, который продавщица в магазине назвала «стильным», — строгий черный наряд из льна, а также шелковая блузка цвета слоновой кости и туфли от Паппагалло, купленные на распродаже. Разумеется, бесценная сумка от Дуни и Бэрка тоже была при мне.
Если бы случайный наблюдатель вздумал определить, кто из нас наследник миллионов, то скорее всего указал бы на меня.
Кроме того, случайный наблюдатель наверняка удивился бы, зачем Матиасу, с его-то деньгами, понадобилось реставрировать заграничную развалюху. В самом деле, если уж так захотелось привести в порядок именно эту машину, то почему не оставить ее в элитной мастерской и не забрать через неделю полностью омоложенной?
Впрочем, если уж на то пошло, то почему бы ему просто не купить себе новенький роскошный спортивный автомобиль, который вообще не требует никакой реставрации?
Зато снабжен кондиционером.
Хотя сегодня было далеко не так жарко, как в понедельник, Луисвиль по-прежнему продолжал бороться за звание "Города-сауны века". Дышать городским воздухом было все равно что пить густой молочный коктейль через очень тонкую соломинку.
В отсутствие кондиционера Матиас предусмотрительно опустил стекла. Когда мы одолели первую милю и я почувствовала, как мои кудри потихоньку обвисают, я бросила быстрый взгляд на Матиаса. Наверное, этот парень большой чудак. И чем ему не угодили новые автомобили, упакованные всеми современными примочками?
Возможно, я бы задумалась о причудах Матиаса и задала ему несколько вопросов, но, когда мы свернули на Бардстон-роуд, у меня появились более насущные проблемы. Настолько насущные, что на время я даже позабыла о мышах-автостопщиках.
Мне вдруг пришло в голову, что последний раз, когда я появлялась на людях с Матиасом Кроссом, кто-то решил выпустить в нас две пули. Оба раза этот кто-то промахнулся, но важен не результат, а намерение.
Как только мы оказались на Бардстон-роуд, я обнаружила, что сползаю вниз по сиденью машины. Увы, в «БМВ» особенно сползать некуда.
Меня весьма смущало то обстоятельство, что в час пик по Бардстон-роуд автомобили в три ряда движутся в центр и лишь один ряд — в обратную сторону. Поскольку Матиас предпочел устроиться в среднем ряду, это означало, что с обеих сторон нас обтекал густой поток машин.
