У механизма было два колеса, очень тонких, похожих на колеса кареты, но расположенных друг за другом. Между ними помещалось сиденье, а спереди был руль.
– Это очень необычно. Что это такое?
– Это велосипед. Посмотри, как он работает.
Оттолкнувшись могучими руками, Роман выехал на открытую часть аллеи и, слегка поворачивая руль, стал маневрировать. Казалось, он должен был выглядеть смешно, однако все оказалось наоборот. Он показал себя мастером, уверенно держась в седле лошади Дэнди. Тристу даже кольнула зависть, что она так не умеет.
Эндрю эта сцена явно заинтриговала. Это действительно казалось чудом и произвело бы впечатление на любого мальчика.
– А у тебя большая практика! – заметила Триста. В ее голосе слышались ядовитые нотки.
– Я катался всего несколько раз, – произнес Роман, проезжая мимо. С силой оттолкнувшись ногами, он сделал еще один круг.
– Без сомнения, ты занимался этим, когда бывал в Воксхолле раньше. Женщины могут ездить на этой штуке так же хорошо?
– Могут, но только если не бояться, что юбки попадут между спицами и порвутся.
– О, тогда, надо думать, твоим спутницам приходилось ждать, когда ты накатаешься.
Он лишь таинственно улыбнулся и, направив велосипед прямо на нее, затормозил совсем рядом.
– А! – воскликнул он с выражением удовольствия на лице. Потом повернулся к Эндрю: – Ты хотел бы попробовать?
– О да!
– Нет! – произнесла Триста.
– Тебе не следует чересчур опекать мальчика, – смело не согласился с ней Роман.
– Это слишком опасно.
– Не опасней, чем взбираться на лошадь. Бросьте, миссис Фэрхевен, вы не можете лишать мальчика такого удовольствия. Я возьму ему один из самых маленьких велосипедов, предназначенных для детей, и буду держать его за седло, чтобы он сохранял равновесие. Я побегу следом, чтобы он не упал. Это не причинит ему никакого вреда.
Однако Тристе его идея все равно не нравилась. При виде этой странной машины она начинала нервничать.
– Я так не думаю, – возразила она. – Есть и другие развлечения. – Ее тон достаточно ясно говорил, что ее решение окончательно.
Триста ожидала, что он будет возражать. Она давно знала Романа и помнила, что он не любит, когда ему противоречат. Но она была готова к бою. Однако Роман так грустно опустил голову, что ей даже стало его жалко. Впрочем, его печаль могла быть и притворством – уж слишком удрученным он выглядел.
– Ладно, – вздохнул Роман. – Тогда, Эндрю, покончим с этим. Так сказала твоя мама.
Лицо Эндрю вытянулось, казалось, еще мгновение – и он заплачет. Его обвиняющий взгляд был направлен на Тристу, а не на Романа. Роман сочувственно положил Эндрю руку на плечо, и тот не отстранился.
Триста нахмурилась:
– Ты сделал это нарочно.
Роман посмотрел на нее ясными невинными глазами. Это он умел, как это ни было трудно человеку с квадратной челюстью и выступающими скулами.
– Можно это понимать как согласие?
Каким же невыносимым он мог быть!
– Только один маленький круг, и ты будешь держать его все время, – сдалась она и тут же подумала, что совершила ошибку.
– Прекрасно! Теперь, Эндрю, устраивайся на сиденье. Посмотри, как это делаю я. Ты сможешь повторить так же?
Эндрю сказал «да», но это нисколько не ободрило Тристу. Он бы согласился на все ради одного круга на велосипеде. С нетерпением он выслушивал инструкции Романа, кивая, но не вдумываясь в смысл. Триста это поняла и хотела было вмешаться. Но тут Роман громко заявил, что если Эндрю хочет ехать, то должен внимательно слушать.
К ее удивлению, Эндрю повиновался. Он начал повторять те указания, которые сделал ему Роман. Триста не знала, чему удивляться больше – понятливости сына или терпению Романа.
Когда настало время пуститься в путь, Эндрю поехал, отчаянно работая рулем. Прижав руку ко рту, Триста кусала губы, наблюдая за вихлянием велосипеда.
– Держи его! – воскликнула она.
– С ним все в порядке, – ответил Роман сдавленным голосом.
Эндрю так ни разу и не упал. Работая рулем, он сделал неровный круг. Роман объяснил, как лучше управляться с велосипедом, но и на втором круге машина продолжала отчаянно вихлять.
Внезапно Эндрю опасно наклонился, и из груди Тристы чуть не вырвался крик. Но Роман был начеку, и он схватил Эндрю за пальто до того, как тот упал на землю. В другой его руке был велосипед; сейчас Роман выглядел прямо Геркулесом, с легкостью держа две свои ноши.
