– У тебя просто талант портить отношения, – мрачно заметил он.
Грейс посмотрела на него с удивлением:
– Насколько я понимаю, в обязанности священника входит утешать людей.
Он сделал к ней шаг, в его глазах был вызов.
– Я утешил бы тебя, Грейс, но не думаю, что ты это примешь.
Она хотела опустить глаза, но сочла, что это было бы трусостью.
– Ты предлагаешь утешение?
– У меня сильные руки и понимающее сердце. Может, тебе это нужно? Если да, то наберись смелости это сказать. Ты смелая, Грейс?
– Да! – почти выкрикнула она, опасаясь, что в следующую секунду гордость заставит ее сжать губы. – Да, Джейсон, я действительно хочу стать смелой.
– Тогда иди. – Он протянул руки, и она буквально упала в них. С силой ее обняв, он прижал ее к себе. Грейс положила голову на его плечо, чувствуя, каким сильным и массивным оно было.
– Роман никогда не простит меня, – сказала она.
– Он просто устал от всех испытаний, и, как я помню, твой брат всегда злой на пустой желудок. Он помирится с тобой.
Она сдавленно прыснула со смеху, поскольку Джейсон снова привлек ее к себе.
– Ты предлагаешь подобное утешение всей твоей пастве? – спросила она.
. – Только тем, кто, как я считаю, меня любит.
Резко отстранившись, Грейс увидела, что он чуть улыбается, но в этой улыбке не было насмешки.
– И не отрицай этого, Грейс. Вспомни...
– Это грех – лгать пастору.
Он улыбнулся, а потом поцеловал ее.
Она замерла в его объятиях, наслаждаясь близостью. Все страхи, что преследовали ее так долго, начали рассеиваться. Это казалось сказкой. Она любила его. Она могла любить.
Грейс улыбнулась ему и дотронулась до его лица.
– Я люблю тебя, Джейсон. И мне нравятся твои поцелуи.
Его улыбка стала натянутой.
– Ты действительно смелая.
Он поцеловал ее. Она блаженствовала в тепле его объятий. «Вот это мой дом», – говорила она себе, а не место, подобное Уайтторну или какому-нибудь другому зданию. Дом – это любовь, терпение и полное приятие, которое дал ей Джейсон.
Но поцелуй окончился, и Грейс подняла голову, чтобы посмотреть в его глаза.
– Ты самый лучший пастор. Мне нравятся твои проповеди. И...
– Да, Грейс. – Взгляд Джейсона был мягким. Его глаза ее больше не пугали. От них исходило чувство безопасности. То, как он смотрел на нее, наполняло ее сердце надеждами.
– И я собираюсь сделать тебя счастливым на всю оставшуюся жизнь.
– Ты делаешь предложение? – удивленно спросил он.
– Нет. – Она вспыхнула. – Я, конечно, оставлю это тебе. Но, чтобы ты знал, я приму это предложение.
Когда Роман появился в детской, он нашел там почти обезумевшую Нэнси.
– Он забаррикадировался в комнате, – сказала Нэнси.
– Он боится. – Триста остановилась рядом с Романом. – Роман, ты его испугал.
– Я знаю, – ответил Роман, на которого, однако, эти слова не произвели впечатления. Он продолжал смотреть на дверь.
– Ты же не собираешься ломать дверь? – крикнула Триста.
– Я могу, если он не выйдет по своей воле. Если тебя это беспокоит, тогда уходи, я не позволю, чтобы меня опять отталкивали.
Нэнси вскрикнула, когда Роман с силой налег на дверь и жалобно скрипнули петли.
– Выходите оттуда немедленно, молодой человек! – громко крикнул он. – Клянусь, я не побоюсь вас отшлепать.
– Роман!
– Не вмешивайся в это, Триста. – Когда он повернулся к двери, его голос был спокойным и властным. – Если он боится меня или ему не нравится живой отец и он предпочитает фантазию, тогда мы должны выяснить это сейчас, чтобы все стало понятно. Эндрю, если ты сейчас же не выйдешь, я сочту, что ты не хочешь слушаться...
Он замолчал, когда в дверном проеме появилось маленькое личико с большими, полными страха глазами.
– Ты можешь побежать за утешением, когда я закончу с тобой. А теперь ответь мне, малыш. Ты собирался убежать?
Эндрю открыл и закрыл рот, явно испуганный.
– Да, сэр, – наконец выдавил он.
Роман стиснул зубы.
– Я хочу узнать почему.
Эндрю перевел взгляд на Тристу.
– Не смотри на мать. Это я разговариваю с тобой.
Эндрю снова взглянул на высокую внушительную фигуру.
Было видно, как часто поднимается и опускается его маленькая грудь. Эндрю был готов разрыдаться.
– Ты кричал на тетю Грейс.
