— Что ж удивительного в том, что никто не хочет ходить пятнистым? Они ж иногда в город выходят, а там — красотки, то да сё… Кому же понравится, если вслед хихикать будут?
— Но вот уже несколько лет не было никаких жалоб! Что же такое случилось нынче?
— Просто у курсантов не было выбора. А нынче он есть.
— И что теперь? Мне этому мужику дела передавать? Он теперь будет лечить здесь всех? — с сарказмом спросил доктор.
— Зачем же? — серьёзно ответил комендант. — Я думаю, что дальше приготовления мази познания этого «целителя» не идут.
— Тогда что мне предпринять? Промолчать? Да надо мной же все потешаться станут!
— Ну, я бы на вашем месте поговорил с этим…э-э-э… мужиком. По крайней мере, поинтересовался бы составом его столь популярной мази. Ведь если она может как-нибудь кому-нибудь повредить, то вина ляжет на вас.
— На меня?
— Разумеется, на вас. Это же вы отвечаете в школе за здоровье всех учеников. А вот если состав мази так же удачен, как о нём говорят, то почему бы вам не принять к сведению этот рецепт? Ведь вы же — учёный человек, вам должно быть интересно узнавать что-то новое.
Доктор молчал. Он был явно задет и взволнован словами коменданта. Особенно о его собственной ответственности, как медика. А если и правда кому-то станет плохо? Как потом оправдаться? Но комендант не только напугал доктора, но и дал ему превосходный шанс красиво выйти из сложившейся ситуации. И этим следовало воспользоваться. Он прикинул, как выиграет его репутация, если он прослывёт человеком, готовым ради новых знаний говорить с кем угодно. А потом, если ему самому не известен состав этой мази, значит, и другие лекари его вряд ли знают. А вот тут уже можно было подумать и о прямой выгоде… Доктор хмыкнул и высказался:
— Я и сам хотел навестить этого денщика, но… боялся, что вам это может не понравиться.
— Да, помилуйте, что ж мне могло не понравиться? — поднял брови комендант.
— Ну, он же простой мужик, а я — медик…
— И что? Это ваше дело, с кем говорить, откуда черпать знания. Да, хоть с чёртом сделку заключайте, лишь бы это было на пользу остальным.
— Да, я вижу теперь, что был неправ. Пожалуй, пойду к нему прямо сейчас.
— Сделайте одолжение.
Когда за доктором закрылась дверь, комендант опять усмехнулся:
— Как же его задел этот денщик с его бальзамом! Ну, да что ни делается — всё к лучшему. Может, теперь, наконец, не придётся пугаться пятнистых людей в коридорах школы. Хе-хе!
Разговор лекаря со Штефаном получился не сразу. В докторе ещё кипела обида, а денщик отнёсся очень насторожённо к человеку, выше его по положению, который снизошёл до того, чтобы самому прийти к нему. Но доктор, действительно, был неплохим медиком, и постепенно профессиональное любопытство вытеснило обиду и возмущение. Изменение тона, каким задавались вопросы, тут же нашло отклик у Штефана, и беседа пошла спокойнее. Медик сумел по заслугам оценить рецепт, показанный ему денщиком, а когда узнал, что это не его собственное изобретение, и вовсе успокоился. Мазь с таким удачным составом была рекомендована когда-то старым доктором, приходившим к пану Буевичу, а в настоящее время — давно умершим. Дальше произошло и вовсе неожиданное. Доктор проникся симпатией к спокойному, свободно говорящему Штефану, и, в конце концов, попросил у него разрешения использовать этот рецепт бальзама от своего имени. Разрешение с радостью и некоторым удивлением было дано, и лекарь вышел от Штефана с лёгкой душой и предвкушением успеха у своих коллег, поскольку о мази такого состава не слышал ни от одного из них.
Таким образом, в выигрыше оказались все: доктор получил рецепт, Штефан — уважение слуг во всём доме, комендант — разрешившийся сам собой конфликт, а ученики избавились от раскраски красных барсов.
Тем временем назревали другие неприятности, совсем иного рода.
* * *
Началось всё с того, что однажды, проходя мимо фонтана, Юзеф, никак не предполагая последствий своего вежливого поступка, поднял и протянул владелице оброненную ею книгу. Владелицей книги была жена коменданта. Она поблагодарила его и мило улыбнулась. Юзеф поклонился и ушёл. Продолжение было неожиданным. По крайней мере, для Юзефа.
