– Неужели я стал бы это делать в день твоей свадьбы?
– Ты сделал бы это и на моих похоронах, если в тебе это взбрело в голову!
– Тише! – остановил его Чиун. – Мы почти на месте. Постарайся собраться. Пока что у тебя такой вид, как у свиньи, с разбегу врезавшейся в дерево.
Римо набрал полную грудь воздуха, в горле у него пересохло. Вот и настал день моей свадьбы, подумал он, а я похож на клоуна. Позади него селяне выстроились в неровную галдящую линию, как крестьяне на масленичных гуляньях.
– Тпрру! – скомандовал Чиун так громко, что слышно было даже в Южной Корее.
Вол фыркнул и встал во дворе скромной хижины Ма Ли.
По обе стороны двери стояли празднично разодетые девушки. Посреди двора был накрыт деревянный стол, на нем красовалась бутылка вина, а с двух сторон от нее – блюдо с плодами дерева ююбы и пустая миска.
Римо трижды поклонился перед столом.
– Что теперь? – спросил он у Чиуна.
– Стой спокойно. По возможности.
В стороне Римо заметил стопку золотых слитков – приданое Ма Ли, дар Чиуна. Это был последний гонорар от КЮРЕ, выплаченный год назад.
– Где она? – спросил Римо, озираясь по сторонам.
– Молчи!
Две подружки невесты, в синих с белым кимоно, открыли дверь. Из домика вышла одетая в великолепный наряд алого шелка Ма Ли. Подружки проводили ее до стола, и Ма Ли встала, смущенно поникнув головой.
Гости сгрудились вокруг. Те, кому не хватило места во дворе, глазели из-за ворот. При всей торжественности момента на лицах мелькали усмешки.
– Ты только взгляни на нее, Чиун! – зашептал Римо. – Ей за меня стыдно! Как ты мог с ней так обойтись?
– Корейские девушки всегда скромно ведут себя со своими будущими мужьями. Таков наш обычай. А теперь иди и встань с ней рядом.
Римо обогнул стол, и невеста подняла на него глаза. Римо вновь ощутил знакомый прилив желания. На него смотрело юное лицо, сияющее невинностью. Ее темные глаза притягивали.
– Здравствуй, малышка, – выдохнул Римо. – Давно не виделись.
Наградой ему была смущенная улыбка и потупленный взор.
Чиун церемонно выступил вперед и сделал подружкам невесты знак отойти. Потом он достал длинный белый лоскут и связал молодых за запястья.
– Я соединяю руки этого мужчины и женщины в знак того, что отныне они вместе навеки.
Чиун повернулся к зрителям и, словно в заклинании, воздел руки. Римо обратил внимание, что его птичьи глаза беспокойно шарят по толпе.
– В качестве отца жениха, связанного не кровными узами, а узами Синанджу, я принимаю приданое Ма Ли. – Чиун сделал жест в сторону золотых слитков.
Старый разбойник, мелькнуло в голове у Римо. Золото Смита остается при нем!
– Нам осталось только наставить молодых на истинный путь супружества, – сказал Чиун, приподнимаясь на цыпочках, чтобы разглядеть кого-то в толпе. Лицо его было озабоченным. – Нам осталось только наставить молодых на истинный путь супружества! – громче повторил Чиун еще раз. По толпе пробежало волнение. Чиун продолжал: – Но сначала я должен сказать, что значит – быть семейным человеком. Быть мужем или женой означает хранить преданность своему супругу. Но вопреки представлениям, бытующим во многих диких странах, для семьи недостаточно двоих. Вернее – для счастливой семьи. Нельзя забывать и о других, в особенности – о старших родственниках супружеской четы. Некоторые люди в других странах, – Чиун в упор взглянул на Римо, – полагают, что, заключая брак, человек должен покинуть своих родителей. В Корее на это смотрят иначе, тем более в Синанджу. У нас молодые супруги становятся желанными в доме жениха, ибо с их появлением семья жениха делается больше и, следовательно, счастливее. Давайте же сегодня, когда в жизни нашего селения начинается новая эра, оставим все старое ради нового.
– Эй! – тихонько окликнул Римо. – Я все понял. Может, закруглимся?
– Забудем прошлое во имя верности и преданности, – добавил Чиун, довольный своим красноречием. Он завертел головой, тщетно пытаясь разглядеть на флегматичных лицах собравшихся выражение восхищения. – Согласно обычаю, следующие три дня жених проведет здесь, в доме невесты, – немного смутившись, продолжал Чиун. – По истечении этих трех дней молодоженам надлежит перебраться в дом родителей жениха. Поскольку жених родом из другой страны и не принадлежит к Синанджу от рождения, я хочу спросить его согласия на почитаемый нами обычай.
