– Я тебе помогу. Ты опускай монету, а я наберу секретный код.
– Идет! – согласился Мастер Синанджу, извлек из внутреннего кармана красный бумажник, достал оттуда четверть доллара, опустил монету в щель и прижал трубку к уху, а Римо стал нажимать кнопки.
Эти шифры Римо терпеть не мог. Он их вечно забывал, а поскольку официально он больше не являлся сотрудником КЮРЕ, то и не старался запомнить. В последний раз, когда ему приходилось прибегать к такой связи, код представлял собой многократно повторенную единицу. Римо нажал кнопку с цифрой один и стал держать. Потом он спросил:
– Еще не соединилось? Пора бы уж!
– Нет, – ответил Мастер Синанджу. – Вместо Смита я слышу какую-то барышню, которая уверяет, что сообщает мне точное время. Она говорит это каждые две секунды.
Чиун повесил трубку.
– Ну, зачем же? Это же был Смит!
– Он что, стал женщиной?
– Нет, но сигнал проходит через службу точного времени. Смит снимает трубку после сообщения о погоде. Давай попробуем еще раз, а?
– Только теперь ты плати, – сказал Чиун.
– Мне придется одолжить у тебя четверть доллара, – вздохнул Римо.
– А я возьму с тебя проценты, – парировал Чиун, опуская в прорезь следующую монету. Римо снова нажал кнопку с единицей, и вскоре Чиун оживленно затрещал.
– Я не виноват, Император Смит. Я старался. Даже Римо старался. Мы ничего не могли поделать. Надеюсь, при подписании нового контракта вы не забудете, сколь успешно мы действовали в прошлый раз, ибо при принятии таких важных решений полезно помнить всю историю службы Мастера Синанджу при дворе.
– Что ты там несешь?! – вскричал Римо, выхватывая у него трубку. – Ты же хотел смягчить краски!
– Я очень разнервничался. Такого со мной еще не случалось.
– Это верно, – подтвердил Римо и сказал в трубку: – Алло, Смитти?
Голос Харолда В. Смита звучал тускло и безжизненно, словно он говорил из могилы.
– Римо, только не говорите мне, что вице-президент убит.
– Нет, он не убит, – ответил Римо.
– Что, серьезно ранен?
– Нет, он вообще не ранен.
– Тогда о чем Чиун толкует? – Смит заинтересовался и ожил.
– Буду краток, – сказал Римо. – Совершено нападение. Опять арабы. Двоих мы с Чиуном уложили, но третий проскочил мимо нас.
– Не мимо, а в обход! – закричал Чиун так громко, что его слышно было за три квартала. – Мимонас он не шел!
– Он оказался в комнате вице-президента раньше нас. Но его отбил какой-то мускулистый клоун, владеющий кунг-фу.
– Да уж, более грозного воина я в жизни не видал! – опять завопил Чиун. – И быстр, и смел, и точен! Зоркий глаз, верная рука! К тому же – лгун. Влез в окно, вместо того чтобы, как положено приличному телохранителю, войти в дверь!
Римо смерил Чиуна взглядом. Тот умолк.
– Так вот, – продолжил Римо, не сводя глаз со взволнованного лица старика, – этот парень нас опередил. Он уложил последнего террориста. Сказал, что он новый телохранитель вице-президента, но кто его прислал – при нас говорить отказался.
– Ясно, – сказал Смит. – Насколько я понял, вы звоните из Блэйр-хауса, чтобы уточнить личность этого нового персонажа?
– Не совсем так, – уточнил Римо. – Мы звоним с улицы. Вице-президент выставил нас за дверь.
– Выставил...
– Да, этот герой на него произвел впечатление. Кроме того, он решил, что мы специально вырубили его охрану, чтобы открыть путь террористам. По-моему, он винит во всем вас, Смитти.
– Меня? – переспросил Смит упавшим голосом.
– Да, он что-то кричал про расследование, про обвинение. Говорит, нам всем конец.
– Еще не все потеряно! – выкрикнул Чиун. – Я помогу вам сохранить лицо, у меня масса соображений на сей счет.
– О чем ты? – изумился Римо.
– Не твое дело, безработный, – фыркнул Чиун.
– Смитти, что он тут нес?
– Не придавайте значения, – вздохнул Смит.
– Смитти, что нам делать дальше? Нас выставили, но мы подчиняемся вам. Может, вернуться и разобраться с этим типом? Или как?
– Я полагаю, в данных обстоятельствах, учитывая, что наемные убийцы ликвидированы, мы можем оставить вице-президента на попечении этого нового агента. Вы говорите, он вполне компетентен?
– Во всяком случае, действовал он быстро.
– Но он же толстый! – сказал Чиун. – Он не такой, как мы – худые и поджарые. Мы – шкварки на сковороде конституции!
