– Извольте, господин президент. Все очень просто. До тех пор пока бывший президент держит язык за зубами, мы его не трогаем.
– А вам, Смит, не приходило в голову, что нынешняя утечка могла как раз произойти через кого-то из бывшего руководства?
– Приходило, сэр, но это маловероятно.
– Но вы этого не исключаете?
– Можно сказать, что исключаю.
– Вы говорите так уверенно... – недоверчиво протянул президент. – Вы что, шпионите за ними всю оставшуюся жизнь?
– Никак нет, господин президент. Большего, к сожалению, сказать не могу. Из соображений безопасности.
– Хорошо. Давайте вернемся к вице-президенту. Допускаете ли вы хоть малейшую возможность, что к покушению может быть причастен ваш особенный человек?
Смит хотел сказать: “Нет, сэр”, но ему вспомнился недавний разговор с Мастером Синанджу.
– Одну минуту, господин президент, – сказал Смит и, закрыв ладонью микрофон (красный телефон не имел кнопки, перекрывающей звук), произнес в селектор: – Миссис Микулка, проверьте, пожалуйста, где сейчас больной из палаты пятьдесят пять, мистер Чиун. Если его нет на месте, пусть поищут в здании.
Получив ответ, Смит облегченно вздохнул: мистер Чиун у себя в палате. Он продолжил разговор с президентом.
– Прошу меня извинить, господин президент, мне пришлось ответить на очень важный звонок. На ваш вопрос отвечаю: мой человек никогда не предпринимает несанкционированных действий. И он не применяет оружия. В Филадельфии же, насколько мне известно, стреляли из автомата.
– Я вас понял. Но это не снимает проблемы. Мне только что звонил вице-президент. Он хочет знать, не я ли приказал его убрать после его недавнего выступления. Парень так напуган, что ему взбрело в голову, что начальство решило от него избавиться.
– Я убежден, что это все от нервов. Так часто бывает: люди, избежавшие смерти, какое-то время ведут себя нерационально.
– Мне пришлось сказать ему, что я понятия не имею, о чем он толкует, а это, естественно, только усилило его подозрения. Смит, я не могу допустить, чтобы вице-президент считал, что за ним охотится правительство.
– Может, мне подключить к этому делу своего спецагента? – предложил Смит. – Тогда, если будет новое покушение, мы сумеем его предотвратить.
– Что ж, может, это заставит его понять, что мы руководствуемся благими намерениями. Ладно, Смит, займитесь этим, только без шума. Если нам удастся его уберечь, может, мы сумеем склонить его на свою сторону.
– Слушаюсь, господин президент, – сказал Смит и повесил трубку.
* * *
Не успел Смит расположиться в кресле, как секретарша доложила, что пришел главный садовник.
– Кто? Ах да, пусть войдет, – сказал Смит, не сразу сообразив, о ком идет речь.
Вошел Римо Уильямс. В руке у него была газета.
– Смитти, мне кажется, у вас проблема, – озабоченно заявил он.
– Что бы там ни было, это подождет. Сейчас мне надо дать задание Чиуну.
– Я тут прочел... – продолжал Римо. – Где же это? – Он стал просматривать газету. По комнате разлетелись листы. – Ага, вот, – сказал наконец Римо, сложил страницу и положил Смиту на стол.
– Не знал, что вы читаете газеты, – удивился Смит.
– Искал что-нибудь смешное, – пояснил Римо. – И вот что нашел. – Смит проследил за пальцем Римо. – Удивительно, как ваши компьютеры не забили тревогу.
Смит прочел заголовок: “Принсиппи обещает положить конец секретным службам”.
– Выступление было сделано несколько дней назад, – ровным тоном констатировал Смит, но все же прочел заметку. – О Господи!
– Кажется, вы подумали то же, что и я?
– Принсиппи тоже знает, – выдохнул Смит.
– Вот и мне так показалось, – подхватил Римо. – В конце он там что-то говорит об излечении нации от ее недугов и о роли в этом лечебных учреждений. Мне это показалось странным. А что значит ваше “тоже”? – вдруг спросил Римо.
– Это значит, что о нас известно вице-президенту, – сказал Смит, остекленевшим взглядом упершись в потолок.
– Ну, это не так ужасно, по-моему. Если кто-то должен был о нас прознать, то эти две – еще не худший вариант.
– Дело не в них, а в том, кто дал им информацию о КЮРЕ – вот в чем вопрос.
– Неужели президент?
– Он уверяет, что нет. А мы знаем, что из бывших президентов этого тоже никто не мог сделать.
